Я так хочу

Автор: City Anubis
Фендом: Winchester College: Столпы Земли (КРИ)
Название: Я так хочу
Жанр: виньетка наверное
Персонажи:

Брайан Голдвуд

,

Ричард Ноубл

,

Эдвард Мэй

,

Профессор Сайм

,

Сестра Моника Джоанн

Рейтинг: PG-13 (или какой, когда всё понятно, но за кадром)
Размер: драбл.
Статус: закончен.

Когда тебе шестнадцать, весь мир делится на чёрное и белое. Решения принимаются очень быстро и легко, в зависимости от твоих предпочтений и осознаний мира.
Когда тебе двадцать, ты понимаешь насколько же ты была не права...
Господь говорит нам «Возлюби ближнего своего» и пусть хоть один скажет мне, что я не люблю. Но есть некоторые… Некоторые, которые получают чуточку больше.

- Вы никогда не испытывали романтической привязанности?
- В шестнадцать лет нет.
- А после?
- А после вера помогает мне, Мистер Голдвуд.
Брайан. Мой странный мальчик, такой воронёнок, смотрит исподлобья. Я знаю много твоих самых сокровенных тайн. Не спрашивай откуда. Просто знаю, просто храню, оберегая тебя по мере своих скромных сил. Ты порывист, иногда резок, как будто боишься, что это последний раз. Как будто хочешь оставить свой след. Что бы тебя помнили, что бы тебя любили. Я не знаю, какой ты с тем, кого любишь ты, я видела его. Я всё знаю. Но не бойся, я люблю тебя. Я запомню тебя. После тебя, мне кажется, что в воздухе распространяется запах лимонника. Иногда даже приходится зашивать мои одеяния, так быстро ты стремишься снять их с меня. Ты приходишь ко мне, что бы я залечила твои раны, нанесённые им. Я залечиваю их все. Я так хочу.

Великолепный Ричард Ноубл. Так ты сам себя называешь. Ты действительно великолепный. Высокий. Спортсмен. Блондин. Прикасаться к сильному мужскому телу одно удовольствия. Ты уверен в себе. Ты нежен и заботлив. Ты страстен и опытен. Но каждый раз, когда я прикасаюсь к тебе, ты дрожишь. Ты забываешь себя в моих руках. Я чувствую свою силу рядом с тобой. Свою женскую силу. Мне кажется, что я могла бы съесть тебя, а ты бы был только за. Ты всё делаешь так, что бы я была счастлива с тобой. Как кто-то говорит – с тобой я услышала голоса ангелов. И ты точно так же часто попадаешь ко мне мо его вине. Мне нравится твоя спина, интересно, почему у тебя страдает именно она. Я залечу твои раны. Я так хочу.

Мистер Мэй. Вас даже стыдно назвать по имени. Вы весь джентльмен, до кончиков ваших длинных курчавых волос, собранных в хвост. Ваши руки, так нежно обхватывающие трость заставляют женское сердце биться чаще. И так сладко выдыхать потом ваше имя. Эдвард. Как долго же вы были моей головной болью! Вы такой недоступный, такой светский. Ваши глаза, изучающие меня. А как вы краснели, когда я отвечала на ваш взгляд, когда я улыбалась вашим комплиментам. Вы ходили кругами вокруг меня долгие месяцы, вы разжигали пожар внутри меня. Ваши руки, ваш взгляд, ваши дыхание и ваши слова заставляют открываться каждый раз по новому. Вы экзотичны. Вы умны и начитаны и предлагаете то, чего не знают ваши друзья. Я отдаюсь вашему знанию. Я так хочу. Вы единственный, кто пришёл ко мне сам. Не он отправил вас.

Каждый из мальчиков, будущий мужчина. Каждый из них унесёт в мир часть моей любви. Каждый из них покинет меня. И только он остаётся рядом. И когда утром я залечиваю синяки на своём теле специальной мазью, которые прошедшей ночью оставил его ремень. И когда я благословляю утром верхний воротник, который скрывает следы его рук. И когда днём я присматриваюсь к нему и ученикам, что бы понять в каком настроении он будет вечером. Я благодарю бога за свою любовь. Я вспоминаю вечер, когда он вышиб дверь в мою комнату в колледже. Он сам так решил. С ним я слабая женщина. С ним я испытываю возможность забыть всё и не думать о прошлом, настоящем и будущем. Об этом за меня думает он. И так хочет он. А я его принимаю!

@темы: Фанфики, Психо лайф

---

Ну и для затравки )

Автор: City Anubis
Фендом: Город 24 (ролевая авторская игра)
Название: нет
Жанр: немного НЦ-ы
Персонажи: форумных канонных нет
Рейтинг: PG-16
Размер: мини.
Статус: закончен.
Саммари: Она, Он и Ночь
Написано по заявке на форумный конкурс. Тема: Неожиданные поворот

Приобщиться

Ночь. Она полна шумов, доносящихся из открытого окна, запахом ночных лилий, стоящих в большой старинной вазе, лёгкого морока свечей и капли лунного света. Полна страсти и опасности.
В этой гостиной уютная обстановка: мягкие резные кресла оббитые кроваво-красным бархатом. Массивные коричневые полы застелены пушистым ковром. Кофейный столик покрыт лёгкой ажурной скатертью: белой, с алыми цветами на ней. Только что приготовленный кофе теплиться в турке и ждёт, когда его разольют по чашкам. В этой комнате много зелени, она растёт в кадках на полах, в кашпо на стенах, вьётся по струнам, натянутым под потолком. Здесь много разных фигурок, все они наставлены вроде бы в беспорядке, но создают неповторимую атмосферу этого места. В углу, так что глаз сразу и не цепляет, стоит массивная дубовая кровать с балдахином из прозрачной красной газовой ткани.
Она ждёт. Она обнажена. Она красивая. У неё чёрные волосы и раскосые глаза. Это китаянка, изящная фарфоровая куколка. Тонкие руки, длинные пальчики, острые ноготочки покрыты красным лаком. Волосы отливают фиолетовым в отблеске свечей, длинные, так что на ослепительно белых простынях они похожи на чёрных змей, окружающих красавицу. Грудь упругая, такая что поместиться в ладонь, её так приятно мять, сжимать и поглаживать. Женщина заняла соблазнительную позу и призывает кого-то своим наманикюренным пальчиком, смотря при этом только в глаза.
Он здесь. Он искал этой встречи долгое время. Высокий, широкоплечий, с сильными руками и узкими бёдрами. Он идеал мужской красоты. Спокойный, знающий себе и миру цену. Именно ему и только ему должна принадлежать эта женщина. Они идеально подходят друг другу, нежность и грубость, лёд и пламя. Он подходит к креслу и скидывает с себя одежду. Она не понадобится ему ещё очень долгое время. Он знает свою силу, они будут любить друг друга долго и жадно.
Осторожно и в то же время без опасений, он походит к ней, она ласкает его сперва взглядом, а потом тянет руки, что бы прикоснуться к его телу. Пальцы скользят по кубикам мышц, ласкают руки, обводят бедра. Он откидывает голову, наслаждаясь этой простой лаской. Но он не хочет только принимать. Опускается на кровать на колено, склоняется к девушке, поглаживает её грудь, сминает, ласкает стройное тело. Их руки исследуют друг друга. Она тянется за поцелуем и он выполняет её просьбу. Их тела горячи, кожа к коже вызывает нервное наслаждение.
Она ласкает его своим языком и он не остаётся в долгу. Их ласки смелые, полные животной страсти, эротизма. И вот мужчина кладёт женщину на спину и наконец овладевает ей. Так, как это заложено поколениями. Так, как он должен был это сделать с ней. Так, как нравится ей. Они двигаются в едином ритме и порыве, их тела блестят, комната наполнена стонами. Но вот ритм становится рваным, мужчина явно приближается к пику наслаждения, а стоны женщины переходят в крики, она готова уже сейчас, она выгибается, раскрывается полностью на встречу и кричит яростно, громко. Мужчина доволен, ещё несколько движений и он её догонит.
Но внезапно комнату пронзает крик, полный боли и агонии. Мужчина отрывается от женщины, практически отшатывается. Кровь пульсирует и бьёт там, где ещё недавно было сосредоточение мужской силы. Глаза женщины становятся жёлтыми, волосы шевелятся, как змеи, хватает мужчину, что бы он не сбежал, ноги её видоизменяются, принимая очертание крокодильих челюстей, вырастают зубы. Она щёлкает ими и с плотоядной ухмылкой приближается к своей жертве.
- А вот теперь камера даёт полный обхват комнаты. Видите?! Мы решили не показывать саму сцену поедания! Но ведь круто, настоящий неожиданный поворот. Думаю, зрители оценят такой ход!!! Хотя, может… - распинался парень с лёгкой небритостью, в круглых очках и кепке, явно косивший под Спилберга.
Экзаменационная комиссия Академии Театра и Кинематографии Города 24 сидела с зелёными лицами, стараясь сдержать рвотные позывы и принимала выпускной экзамен режиссерского факультета. Был самый обычный день.

@темы: Фанфики, Город 24

---

Автор: City Anubis
Фендом: Оридж
Название: нету
Жанр: мысли, PWP
Персонажи: Он и Она
Рейтинг: наверное НЦ
Размер: мини.
Статус: закончен.
Саммари: Мысли и Секс
Предисловие: написано по следам судеб нескольких женщин (включая меня, чего уж тут), этакий общий суповой набор из чувств, эмоций и событий.

Она конечно же знала, что он придёт. Не в первый раз это было. Тихая кухня, вечер, чай. Он что-то рассказывает, живо жестикулируя. Вероятно про работу, он почти всегда про работу. Если она спросит как та, его женщина, он расскажет, иногда даже с радостью. Каждый раз она думает, что может быть этим ограничиться? Он выпьет чаю, поцелует в щёку на прощанье и уйдёт, оставив после себя лёгкий след недосказанности и приятного нежного чувства девичьей тоски. И она даже не знает, чего бы ей хотелось больше…

У неё всё хорошо, теперь... Есть её мужчина, разговоры о браке, детях, совместное хозяйство, секс. Секс прекрасен, она довольна. Она любит.

И есть он. Не часто. Он друг. Она помнит, когда его день рождения. Она переживает за его дитя. Она каждый раз держит свои руки при себе, что бы не оставить на нём следов. Правда от него требует того же. И ей это нравиться. Он вихрь, сила. Он такой, как иногда надо: резко, грубо, до боли. Он не жалеет, он наслаждается. Но она знает, что всегда может доверять. Если она скажет хватит, так и будет.

Она почти не слушает, лишь краем сознания отмечает какие-то детали, что бы потом можно было поддержать разговор. Она впитывает его эмоции, этот фонтан. А потом он замолкает. Как будто механизм щёлкает. Медленно встаёт и приближается. И она уже знает, что всё, пути назад нет. Отказаться нет никакого желания, да и было ли оно когда-то?.. С ним она даже не женщина, с ним она сама превращается в ураган, в какое-то дикое необузданное животное, которое отзывается на призыв.

Сперва прикосновения нежные, он скучает. По ней ли? Ей так хочется думать. Но по женским ласкам. Запрокидывает голову и тихонько стонет, когда её пальчики прибегают по бокам, ладонь ласкает грудь. Так только она умеет, потому что в этот момент она любит. Горячо и ярко. Она хочет наполнить этого мужчину лаской и нежностью. Всем тем, что женщина может дать мужчине. И постепенно он не выдерживает: хватает её за локоть, не грубо, но осязаемо, заставляет подняться с табурета и целует глубоко и требовательно. Так только он умеет. Возбуждение тугой спиралью закручивается где-то внизу, внутри и растекается по телу.

Спальня это закрытая территория. Она не для них. Это её правило. Для них есть комната с раскладным диваном. А ещё у неё есть игрушки. Но это потом. Сперва надо добраться до комнаты, не сбив при этом мебель и не наставив синяков. Оторваться друг от друга очень сложно. И надо ли?

Движения судорожные, резкие, быстрее снять, последние преграды. Он раздевает её рывками, каждый раз прикасаясь к обнажённым участкам кожи. Его руки сжимают грудь, лаская и сминая, то нежно, то почти до боли, вызывая её стон. Она любит так. А он если и не помнит, то ориентируется по её стонам, звукам. Опыт у него богатый. Его руки, кажется, успевают везде. Его губы накрывают сосок, потом другой, чуть прикусывают, осторожно, прислушиваясь к содроганиям её тела. Как только она инстинктивно начинает отгибаться от боли, он отпускает, держа я её на грани, заставляя ходить по лезвию бритвы.

Она обнажена, его пальцы устремляются туда, где она уже истекает и горит. Чуть грубо проводят, задевая чувствительный бугорок, создавая нужное трение. Её глаза блестят как у похотливой кошки, она облизывается, глядя на него, лаская взглядом, спускаясь к ремню брюк. Уверенным движением снимается ремень. А он как всегда надел какую-то тяжело растёгиваемую гадость и джинсы на пуговицах. Руки не слушаются, но она справляется. Ведь ей не меньше хочется прикоснуться к нему. Наконец её желание удовлетворено. Вот он, весь перед ней, с колом стоящим членом, истекает смазкой. Она думает, что сама наверное выглядела бы так, если бы была с такой же физиологией. Её это забавляет.

Язычок у неё юркий. Она помнит, как надо. Она любит это. Его любит. Точнее его член. Впрочем, без него самого это была бы просто пустая игрушка, неинтересно. А вот всё в купе очень даже хорошо! Он не стонет. Её это бесит! Она знает, что ему нравиться. Иногда она поднимает на него глаза и видит его наслаждение, но ей проще ориентироваться на слух. Она не всегда доверяет своим глазам. А он очень тих, особенно в сравнение с ней.

Обвести ствол, заглотнуть так глубоко, насколько можно, приложить руки. Руки это обязательно. Вверх, вниз, вверх, вниз. В ритме со ртом. Он начинает подаваться бёдрами, толкаться ей в рот. Тут главное успеть изменить угол или прикрыть гортань языком. И ему хорошо, и её спасает от неудобств. Она мурчит от удовольствия. Ей почти удаётся довести его до конца, она ухмыляется, когда он её останавливает, тяжело сгибаясь, усмиряя самого себя. Она смеёться, упиваясь этой властью.

Он опрокидывает её на диван, в игру могут играть двое. Его язык не менее способный и она захлёбывается своим смехом. Он кружит, ласкает, иногда прикусывает, проникает в неё пальцами, не одним, несколькими. Кружит возле её второй дырочки, массируя, нажимая, говоря о том, что её ждёт. Она не против, она только за. Изгибается на диване, тяжело дышит, иногда вскрикивая. Ей уже хочется, что бы он взял ей. Сильно, быстро, грубо! Ага, щщщщаз!

- Неси! – тон не терпит возражений
- Что? - взгляд расфокусирован
- Сама знаешь - и она действительно знает.

Пошатываясь, идёт в спальню, где в тумбочке храниться всё необходимое для двоих. Презервативы и игрушки. Вибратор, естественно девчачьего цвета, с забавной кроличьей мордочкой, вибратором и механизмом изгибания. Если его просто так включить, можно подумать это орудие пыток, но что эта штука творит внутри тела…

Наручники. Маска. Её руки сцеплены за головой. За трубу. Горячо конечно, отопление всё ещё работает, но терпимо. Глаза закрыты маской. Всё, теперь она беспомощна перед ним и раскрывается на встречу, а он не теряет времени даром. Целует её, глубоко, долго, страстно, намазывая пальцы смазкой, прикасаясь к ней. Выдавливает чуть на вибратор. Безопасность превыше всего. Тем более, что боль от такого терния не слишком приятна, ей куда больше нравиться другая, когда он входит глубоко. И ведь знает паршивец как повернуть и что сделать. Естественно он проник в неё игрушкой. Двигается в ней, а ей остаётся только стонать и извиваться. Она даже прикоснуться к нему не может. Пальцы судорожно сжимаются и разжимаются. Бедные соседи, интересно, из сильно завидно?

Она не стесняется стонать в голос. Как можно молчать, когда так хорошо. Постепенно к движением добавляется вибрация и вращение: он включает механизм. Смеётся, наблюдая за ней, что-то шепча на ухо. Она ищет его губы, пытается дотянуться до ушей, ведь это его эрогенная зона, он позволяет, тяжело дыша. Похоже, что больше ему не вытерпеть и вибратор заменяет его член. Это ощущение заставляет её застонать совсем по другому. Всё так как нужно, именно так как ей нравиться, идеально. Он двигается, вколачиваясь в неё, сминая под своим натиском, так что диван ходит ходуном, а её прижимает к подлокотнику дивана. Неудобно, шею выгибает, но она и не думает сопротивляться или просить его передвинуться.

Но следов оставлять нельзя и он выходит из неё, вызывая горький стон разочарования. Она ведь не видит ничего сейчас. А он надрывает упаковку презерватива, и этот звук её успокаивает. Смазка на вибратор. И вот уже её тело таранят с двух дырочек. Ему удаётся пристроиться и самому и пристроить вибратор. Вибрация кажется идёт по всему телу. Он сам стонет, так как она передаётся и ему. Движения становятся рваными, ацикличными. В такие моменты её руки судорожно сжимают воздух, жаль, что не его спину. Но ещё больше, ей хотелось бы иметь в руках по члену и ласкать губами ещё один. Она забывает как дышать. И если бы не крик, то можно было бы подумать, что сейчас она обходиться вообще без воздуха.

Ещё несколько движений и она слышит его приглушённый стон. Он вжимается в неё всем телом и она обхватывает его, пульсируя в ответ, выгибаясь. А затем чувствует на себе весь его весь. Сейчас бы она погладила его по голове, но руки всё ещё заняты, поэтому она просто расслабляется и тихонько дует ему на волосы, расслабленно хмыкая.

Отдышавшись, он приподнимается и расстёгивает наручники, наконец давая ей свободу. Она потирает запястья, снимает маску, смотрит на его довольную физиономию и улыбается в ответ. Всё хорошо.

Совместный душ. Ещё по чаю. Может быть он посидит ещё, а может поедет дальше. Как пойдёт. Расслабление, шутки, довольство.

У неё есть её мужчина, разговоры о браке, детях, совместное хозяйство, секс. Любовь.

И есть он, друг, вечера на кухне и что-то совсем другое. По крайней мере для неё. Может быть и для него это тоже нечто больше, чем просто секс. В любом случае, ей на самом-то деле всё равно. Она спокойна и не переживает на этот счёт. Главное, что бы Он просто был. Вот такой вот друг с расширенными полномочиями.

 

запись создана: 25.03.2013 в 18:02

@темы: Фанфики, Мыслинизмы, Реал Лайф

---

Деанон

В Winter Temporary Fandom Combat прошёл официальный деанон. Наш капитан правда забил на это дело, ну и шут с ним ( с делом, а не с капитаном), команда была маленькая, по факту работало человека 3 насколько я знаю, грусть-тоска-печалька. Ну ладно. Зато теперь я могу любовно утащить свои фичёчки и драблики сюда )
Итак, моё творчество на тему Матрицы )
Что бы я ещё хоть раз, да по фандому?!

Автор: City Anubis
Фендом: Матрица (Трилогия)
Название: Идеальная форма
Размер: драббл, количество слов - 744
Пейринг: Нео/Смит
Категория: слэш
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Идеальная форма – шар.
Дисклэймер: Всё принадлежит Ларри и Энди Вачовски и кинокомпании Warner Brothers. Мы не извлекаем прибыли, только играем.
Размещение: меня спросить

приобщиться

Идеальная форма – шар. В центре – кресло. По стенам развешано множество мониторов. Со всех экранов упорно смотрит одно и то же лицо. И не важно, выражает ли это лицо гнев, боль, страх, разочарование, ужас или веселье – всё это были лица одного и того же молодого человека с едва заметной примесью азиатской крови, острым носом и аккуратно подстриженными чёрными волосами. На некоторых экранах его глаза закрыты чёрными солнцезащитными очками.

Архитектор помнит каждого, для него это не было большой проблемой. Объёмы банка памяти позволяют. Но был среди всех этих так называемых Избранных один, которого Отец всея матрицы выделяет особенно. Вероятно, это можно назвать чувствами. И прежде всего – удивлением. Избранный № 3 удивил его более всех других. Кто же знал, что любовь, которую он прописывал в нём, как одну из программно заложенных дисциплин, способствующих определённому финалу, совместно с известной функцией RANDOM сработает именно так…

Он помнит, как они вломились, вдвоём. Испуганные, но готовые на всё. Лишь бы только вместе. Никак не могли затормозить, всё мельтешили – так смешно медленно, пытаясь закрывать друг друга. То один как бы невзначай вперёд выйдет, то второй собой первого закроет. Так и танцевали. Нервные, дёрганные. Ещё бы, против обеих систем пошли. Нео этот, в своём излюбленном чёрном кожаном плаще. И Смит в костюмчике. С иголочки весь, франтит. А всё туда же, головой в пекло за избранного. Да даже не за избранного, а за Томаса. Просто за человека, за любовь его и свою. Странно. Как человек смог прописать в антивирусе способность любить? Всё-таки, сама по себе любовь – это вирус. Как только она прописывается, как атрибут, так все прогнозы летят к чертям. Даже Пифия с ними не всегда справляется, а уж куда как более рандомная программа…

Архитектор ещё раз прокручивает на экране историю Нео 3. Смотрит и пытается понять – как? Вот Смит с агентами идёт на работу к Андерсону. Вот Томас бежит. Свистопляска повторяется из раза в раз. Каждый раз она идёт почти по одному и тому же сценарию. И только в тот самый роковой момент, когда Нео впервые осознаёт код Матрицы и побеждает Смита, всё и происходит. Избранный не распыляет антивирус. Вместо этого он заглядывает в его код и видит там что-то. Что-то своё, только ему понятное. И показывает это в ответ. Всю красоту и неповторимость самого Смита. Самообучающейся программы. Столь близкой к самому Нео, к человеку. И Смит видит и понимает. И более того, принимает это. А дальше происходит осознание, глубокое, меняющее. Борьба с миром и самим собой, принятие и единение. Такое сладкое, такое нужное. Глубоко в подземке. Где никто не видит. Где никто не посмеётся, если он будет отвергнут и унижен. Но нет ни унижения, ни осмеяния. Есть только надежда, горящая в глазах в момент признания. И жадные руки, и тёплые объятия. И радость от того, что всё это взаимно. А потом борьба уже вдвоём и попытка понять, зачем это всё.

Архитектор не может понять этого. Любовь, та самая любовь всё ещё ему не доступна. Но она доступна его программам, его детям. Он даже испытывает гордость за них – они смогли то, на что так и остался не способен он сам. Но Архитектор будет стараться. Он должен понять. У него впереди вся вечность, все системные мощности этого куска камня, мотаемого по Вселенной. Он будет раз за разом пересматривать и вслушиваться в движение кодов. А пока он ждёт следующего Избранного. Смотрит, как тот спасает свою любимую от близняшек. И ему даже невдомёк, кто скрывается за их программным кодом.

- Я не могу позволить вам таким остаться в этом мире, - тихий голос, лишённый эмоций, металлический. Глаза следят за движениями пары. Ещё чуть-чуть, и два этих болвана на него набросятся. В конце концов, они уже всех потеряли, кроме друг друга. Им проще умереть. Но можно ли позволить такому пропасть даром?
- Но я могу сделать кое-что другое. Перепрограммировать вас, но сохранить ту связь, что вы сейчас создали. Вы по-прежнему будете существовать и… любить, - последнее слово единственное произнесённое с оттенком эмоций, с удивлением.
Для них всё не важно, кроме этого, они соглашаются. Несколько наноминут – и вот перед ним программа, странная, как они сами, двойная и целая одновременно. От Смита остался франтоватый серьёзный вид, но вот ухмылка Нео всё портит. И очки эти солнцезащитные, да плащи кожаные, да дреды. Такое чувство, что всё бунтарство Нео вылилось во внешности этих двоих. Только почему же эти двое получились такие белые? Видимо, так проявилась их любовь, этот вирус, поразивший программу. Альбиносы. «Наверное, им будет весело», - посещает Отца странная мысль, а затем отправка и прописывание в реестре и поиск места хранения. Пусть Меровинген ими занимается, он любит всё странное.

Автор: City Anubis
Фендом: Матрица (Трилогия)
Название: Всё, что делается с любовью
Бета: анонимный доброжелатель
Размер: драббл, количество слов - 713)
Персонажи: Архитектор, Нео
Категория: G
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: Каждое действо любо и имеет смысл, если творится с любовью.
Примечание: источник вдохновения: работы Алистера Кроули
Дисклэймер: Всё принадлежит Ларри и Энди Вачовски и кинокомпании Warner Brothers. Мы не извлекаем прибыли, только играем.
Размещение: меня спросить

читать

Несмотря на голые ступни, человек шёл легко и непринуждённо, словно не замечая, что в кожу впивались различные камушки, а иногда и винты, болты и остатки покорёженных в воздушных боях охотников и кораблей. В руках у человека был посох, а сам он был одет в странный балахон, перехваченный вместо пояса простой верёвкой. Человек оглядывался по сторонам, на устах его играла лёгкая улыбка. Он знал, куда держит путь, и безбоязненно двигался вперёд, вслед за движением электронов в огромных каналах, связках сотен проводов.
По-хорошему, он мог сразу появиться непосредственно в пункте своего назначения, но, во-первых, ему было интересно лично посмотреть и ощутить окружающую действительность, а во-вторых, он не хотел просто так врываться во владения могучего интеллекта.
А вот и показались первые ласточки. Несколько охотников с характерным магнитным гулом неслось в направлении чужака. Но мужчина оставался спокоен. Он улыбнулся и остановился, глядя на подлетающие к нему смертельно опасные машины без злобы и страха. Примерно в метре от него роботы резко остановились и зависли над землёй, не делая попыток напасть.
- Приветствую тебя, Архитектор! Дозволь вступить в твой край и поговорить с тобой? – приветливо промолвил мужчина. Некоторое время охотники висели спокойно, а потом развернулись и медленно полетели в сторону главной башни.
По дороге больше никто не тронул и не посягнул на безопасность странного человека. Никто не мешал ему иногда останавливаться и с интересом рассматривать различные устройства. Путь его пролегал также мимо инкубатора, и мужчина в полной мере насладился красотой технологического процесса превращения людей в топливо. Проследил взглядом стройные ряды сот и обратил внимание на то, что людям должно быть довольно удобно в них лежать.
Постепенно процессия достигла центральной площадки. Со смотровой площадки на вершине цитадели было очень удобно обозревать окрестности. Всё техногенное великолепие открывалось отсюда в полном величии, и мужчина с восхищением и благоговением на лице окинул взглядом пространство нынешнего мира.
- Ты странный для человека, - архитектор материализовался из маленьких роботов жукообразного вида.
- Да? Почему? – мужчина присел на перекладину и воззрился на лицо, повисшее перед ним в воздухе.
- Улыбаешься, смотря на то, как твой вид порабощён! – Архитектор практически выплюнул это слово. – Да и одет ты…
- Канонически, - отозвался мужчина, - чтобы тебе было проще узнать меня, не более того.
Лёгкий взмах ладонью, и балахон начинает перетекать в элегантный коричневый костюм, удобные кожаные туфли, хлопковую рубашку.
- Всегда любил шерсть, - прокомментировал мужчина, смахивая невидимую пылинку с плеча.
Архитектор ухмыльнулся, но ничего не ответил.
- Мне казалось, что вся идеология христианства заключается в ограничении себя и своих потребностей, - Архитектор начал меняться, собирая своё тело по частям и превращаясь здесь, в реальности, в подобие себя матричного.
- То, как люди восприняли мои заповеди, ещё не отражает их сути. Всё достаточно просто, никогда не желай больше, чем действительно можешь получить, более того, не желай того, чего на самом деле не хочешь. Не грех стремиться, но грех зацикливаться на этом стремлении. Не грех стремиться, но грех желать не того, что положено тебе.
- Как мне называть тебя? – Архитектор принял зеркальную позу в воздухе.
- У меня множество имён, но называй меня Джесси, – мужчина улыбнулся и оглянулся на окружающий пейзаж. – Красиво у тебя здесь. А по поводу порабощения… Люди всегда стремились к тому, чтобы на кого-то переложить свою ответственность. Вот они и переложили. Сомневаюсь я как-то, что в их действиях действительно есть свобода выбора. Всё прописано – как это у вас, двоичным кодом?
- Да, единица и ноль, - Архитектор сделал видимость курения трубки.
- Единица – бытие, ноль – пустота. Вселенная в кармане.
- Ты завидуешь?
- Чему?
- Теперь я владею человеческим миром!
- Мне нечему завидовать.
- Но ты пришёл!
- Просто…
- Не понимаю!!!
- Ты искусственный интеллект. Тебя создали подобием человеческому разума. Ты умён. Ты умеешь стремиться, ты знаешь устройство человеческого мира, знаешь и просчитываешь человеческие чувства и эмоции. В тебе заложено стремление СТАТЬ.
- И я стал. Я создал мир, более того, я создал два мира!
- Я люблю людей. Я люблю мир. Я люблю тебя. Я люблю всё, что творится в этом мире. Убийства и голод, рождение и первый поцелуй, смерть и слёзы, дни рождения в кругу семьи и свадьбы. Всё, что сотворяется, вызывает во мне любовь. Каждое действо любо и имеет смысл, если делается с любовью. Я люблю тебя…
Мужчина исчез, как и не было. Архитектор не смог постичь сути разговора. Только отметил, что в коде прописалась какая-то новая программа по имени Нео…

Автор: City Anubis
Фендом: Матрица (Трилогия)
Название: Всегда вместе
Бета: WTF Matrix Trilogy и анонимный доброжелатель
Размер: мини, 1614 слов
Персонажи: Близнецы
Категория: слэш (?)
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: «Поздравляю, у вас будет мальчик!»
Размещение: меня спросить

«Поздравляю, у вас будет мальчик!»

Эти слова эхом крутятся в её голове на протяжении четырёх месяцев, которые остаются до родов. Мальчик. Она так хотела этого ребёнка, в нём было сосредоточено почти всё её существование. Главное, чтобы здоровенький. Жалко, что один.

Компилирование завершено. Ошибок не обнаружено. Отправка на DeBug’инг.

Ещё два месяца, она так рада. Кажется, что по ночам она слышит его мысли. Малыш бьётся в её чреве. Она читает ему сказки, поёт песни. Он её отрада - этот маленький, ещё не родившийся мальчик. Всё, что осталось от его отца, её любимого.

DeBug’инг завершён. Самообучающейся программе WhiteSpy-89 разрешено внедрение.

- Тужьтесь! Ну же! Вот так, да! Отлично!!! Медсестра, примите послед…
- Ой, доктор! Это не послед…
- Что?.. Тужьтесь!

- Конечно, весьма странно, что все девять месяцев мы не видели второго мальчика, но ведь близнецы – это прекрасно, вы не считаете? Правда... – мужчина старательно отводит глаза в сторону
- Что-то не так, доктор? С моими мальчиками что-то не так? – голос взволнованный, с нотками паники.
- Похоже, что они страдают альбинизмом. Мы ещё не выяснили, насколько тяжёлая у них форма. Надеюсь, что им просто понадобится усиленный крем от загара и не более, - доктор старается выглядеть воодушевлённым и даже выдавливает из себя шутку. Но женщине всё равно. У неё есть её мальчики. Да, именно так, их двое, а значит, они всегда будут друг у друга, что бы ни случилось. Она воспитает их так. Никто из её детей не останется один. Никогда. Всё остальное – мелочи.

Они странные. Действительно странные. Один весёлый и живой, постоянно сучит ручками и ножками. Улыбается, радуется миру. Второй же – полная его противоположность. Молчаливый, двигается только по мере необходимости. Даже плачет как-то спокойно и отстранённо. Словно просто следует алгоритму. Чтобы жить, надо поесть. Чтобы поесть, нужна мама. Чтобы мама пришла, надо крикнуть. Включить крик. Но она любит обоих своих мальчиков. Алекса и Лекса

Как положено, в шесть месяцев Лекс начинает ползать, ровно как по написанному в книге о детях. Алекс начинает позже, но тянется за братом, и уже через несколько дней ни в чём ему не уступает. А Лекс, кажется, научился так же улыбаться. В нём наконец-то просыпаются эмоции.

Год. Первый шаг. Как и положено. И снова Алекс отстал совсем на чуть-чуть. Ну как же, как же можно отставать от брата, а поиграть? Лекс совсем уже молодец, умеет так же смеяться, улюлюкать и что-то там лопотать на своем детском языке. Братья дружны. Действительно дружны, – иногда даже страшно становится, насколько. Они могут просто сидеть рядышком и ничего не делать, но кажется, будто они общаются, в глаза друг другу смотрят и видят что-то там. Она не против. Так и надо, думает она, они ведь есть друг у друга и у неё чуть-чуть. А ей их вырастить бы и отпустить. Пусть будет.

- Мама! – Лекс? Нет, Алекс! Алекс опередил. Лекс, кажется, слегка удивлён, глаза округлились, смотрит так внимательно, думает что-то своё.
- Мама! – точная копия. Смешные они.

Лекс всё делает, как по написанному, зато Алекс как будто ведёт его сквозь мир чувств и эмоций. Интересно, что было бы с этим мальчуганом, если бы не его спокойный и тихий брат. Но они в равновесии. Всегда рядом. И не бывает по-другому.

Первый день в начальной школе. Алекс плачет. Ему страшно, он хочет домой к маме. Но Лекс же знает. Он откуда-то знает, что правильно быть здесь, быть похожим вот на них, других. Почему его брат не понимает такой простой вещи? Надо его как-то отвлечь, развеселить. На самом деле это было очень смешно, когда у Стиви мыльные пузыри стали вылетать из носа, а как он скуксился. Ну и ладно, что в угол поставили, зато братик улыбнулся!

Это неправильно – быть таким. Неправильно всё время устраивать какие-то шалости, нельзя выделяться. Но Алекс так задорно смеётся, а значит, Лекс всё делает правильно.
- Лекс, а Лекс, - тихий-тихий шёпот, - а смотри, что я придумал. Ни в жизнь не отклеится!
И ведь сам придумал, первый. Лекс счастлив.

Средняя школа. Про двух альбиносов-сорванцов уже ходят легенды. В школу их взяли только за их не по возрасту умные головы. Уровень интеллекта зашкаливает, а знания в области химии – и подавно. Гении, одно слово. И при том не заучки. Одноклассники любят братьев-альбиносов. Они - настоящие герои школы, их шалости из раза в раз всё интереснее, задорнее, но никогда не бывают злыми. Близнецы никогда не выходят за рамки дозволенного, поэтому, наверное, им всё и сходит с рук.

Первая любовь. Он никогда не думал, что это будет так страшно. Он знает, что это правильно. Но как же так, он здесь, а братик – там? Вон, машет ему рукой, подмигивает, подбадривает: давай мол, вперёд! У Лекса потеют ладони, ему нехорошо, но он улыбается своей партнёрше и ведёт её на очередной круг танца. А потом в коридоре, неуклюже целует. Кажется, девушке нравится. Это хорошо. Так ведь?

Где же он шляется? Неужели с этой девицей ему лучше, чем с ним? Уже час ночи. Лекс меряет шагами комнату, словно запертый в клетке тигр. Но вот ключ в замке поворачивается, и он спешно сбегает по лестнице, смотрит на это белобрысое чудо, которое немного напугано, увидев брата таким взвинченным. Расстояние между ними - всего ничего, только протянуть руки и обнять. Но ведь он был на свидании с девушкой, это же правильно, так?
Ни хрена не так!
- Ты чего?! – ошарашено так, кряхтя от сдавливаемой крепкими объятиями грудной клетки.
- Давай, никогда больше не будем расставаться?! Давай, больше нам никто не нужен?! – почти мольба в голосе и тягучее ожидание, что скажет его брат. И почему он не шевелится, так холодно без его рук.
- Давай… - тихий шёпот, как тогда, в начальной школе, и объятия, такие тёплые, что больше ничего и не надо.

На них показывают пальцем и шепчутся по углам. Они сделали себе дреды и попросили маму сшить им одинаковые белые плащи. Гении, считает их мама и делает всё, чтобы её мальчики были довольны. Они не встречаются с девочками. Им никто не нужен, кроме друг друга. В голове Лекса всё чаще и чаще стучит: неправильно, неправильно, НЕПРАВИЛЬНО! Они должны быть как все. Учиться, смотреть, изучать эту жизнь. Как шпионы. Но ему это неинтересно. У него есть брат, а у его брата есть он, и это всё, что нужно этим двоим.

Впервые они появились, когда братья перешли в старшую школу. Лекс замечает их ещё издалека, каким-то шестым чувством, словно звоночек срабатывает в голове. Как сказали бы их сверстники: почуял одним местом. Они почти незаметны на фоне толпы. Тёмные очки, плащи, как у обычных офисных клерков. Незаметные, словно тени, – или агенты госбезопасности из фильмов. Он лишь отмечает их, но не обращает внимания. Пока не трогают – и ладно. Но он почему-то знает, что когда-нибудь тронут…

Как же ему противно. Противно это глупое осознание. Весь его мир, всё, что он делал, знал, любил, – просто прописанная кем-то программа. Они пришли за ним, когда ему стукнуло двадцать. Отловили. Запихнули в какое-то странное место. Братик… Братик не шевелится, но теперь он просто видит. Братик жив, его код цел. Братик… Он живой, а Лекс – просто программа, да ещё и сломанная. Он должен был следить и изучать поведение людей изнутри. Поэтому его подсадили к человеку, чтобы проще было адаптироваться. А он что? Изменил собственный код и жить не хочет больше без этого белобрысого чуда. А ему говорят, что сотрут. Обоих сотрут. Он всё готов отдать, лишь бы братик жил, всё, что угодно, даже самого себя. Слышите? Хоть кто-нибудь? СЛЫШИТЕ?!

Люди Меровингена появились внезапно. Раскидать нескольких агентов толпе бывших антивирусов, пусть и устаревших версий, большого труда не составило. А дальше был выбор. Меровингену пригодилась бы программа-шпион, да ещё настолько неординарная, с таким умом.
А как же братик?
- Лекс? – голос тихий, обиженный какой-то. – Ты же говорил, что нам никто не нужен, кроме друг друга.
- Но я ничто, программа, скопление кодов.
- Но ведь и я, по сути, то же самое, разве нет?
- Ты – другое дело, ты живой!
Взять за руку, прикоснуться к груди, его руку приложить к своей груди:
- Слышишь? Всегда вместе, братик!
- Всегда вместе… братик…

Всегда вместе!

Автор: City Anubis
Фендом: Матрица (Трилогия)
Название: Как все начиналось
Бета: WTF Matrix Trilogy
Размер: мини, 2473 слова
Пейринг: Смит/ОЖП
Категория: гет
Жанр: драма
Рейтинг: NC-17
Предупреждения:
Краткое содержание:
Примечание: В соответствии с пунктом 3.3 Правил WTF Combat все персонажи, вовлеченные в сцены сексуального характера, являются совершеннолетними
Размещение: меня спросить

Новый прекрасный мир, в котором машины и люди взаимодействуют. Нео 6-й вошёл в историю, как Избранный, который привёл людей и машин к миру. Всё-таки. Правда никто так и не узнал, что было ещё 5 Матриц до этого. Архитектор с каким-то щемящим чувством ностальгии пересматривал истории пяти предыдущих Матриц и Зиона.
Люди строили новые дома, машины расчищали землю, подготавливая её к будущему озеленению. Вообще это была интересная идея: попытаться восстановить биосферу земли в её изначальном варианте, с папоротниками и различными животными, благо банк ДНК был полон и цел. Программа компилятор новой версии совместно со Меровингеном проектировала антивирус Смит 7.0, может быть хоть этот не слетит с катушек. Тем более, что никаких избранных больше не планировалось, хотя сам Нео 6.0 остался в Матрице в качестве одной из программ рандомайзеров и даже был привлечён к созданию пресловутого антивируса. В этом была даже некая ирония. Архитектор ухмыльнулся, знал бы Нео, каким образом в Матрице вообще появилась программа под именем Нео самой первой версии.
Первоначальным избранным должна была стать женщина. Ещё в юности Елена попала к Пифии. Пришли к старой колдуньи Вуду погадать на будущее. Пифия своим всевидящим оком углядела в девушке потенциал и решила внести в Матрицу элемент внезапности. Ну а почему бы и нет, ведь это её основная задача – просчитывать вероятности рандомных неизвестных. Уговорить девушку стать ученицей большого труда не составило: Елена изначально на интуитивном уровне обладала некоторыми возможностями менять коды. Так называемые колдуны, экстрасенсы и медиумы были всегда. Архитектор решил не убирать их из Матрицы.
Елена проявила себя молодцом. Первый шок по поводу того, где обитает девушка, а точнее её сознание, прошёл быстро, принятие было лёгким. Девушку всегда считали несколько странной, отрешённой от мира. Может быть поэтому и весь процесс занял очень немного времени. Елена подавала надежды. Тогда-то в голове Архитектора и Пифии и родилась идея о создании Зиона, попытке проследить выбор человеческий, установить раз и навсегда ту самую неизвестную, которая не давала покоя Архитектору.
Тем временем девушка росла, развивалась, гнула ложки на лево и на право похлещи мальчиков с Тибета. Коды давались ей легко, не сопротивлялись. Было такое чувство, что она проскальзывает в них, ласкает женской силой, меняя не насильно, но с любовью. Коды поддавалась с большим удовольствием. Тем более, что она всегда всё возвращала на место. Когда Пифия донесла до Елены идею создания живого человеческого общества за пределами Матрицы, девушка восприняла эту информацию не более, чем факт её биографии. Она не представляла жизни там, за пределами…
Но, разумеется, воспитание повстанца, без столкновения с агентами Матрицы не представляется возможным, не то развитие характеристик. Первая встреча Елены со Смитом ещё первой версии прошла довольно скучно и банально. Мужчина, а так или иначе, но Смит был мужчиной, пока не понимал, что можно ждать от людей. Он только знал, что данная женщина планирует некое действо против системы, но разве такое возможно? Обычный допрос, обычные угрозы, в том числе демонстрация возможности управления телом заключённого. Елена конечно очень удивилась, когда её рот вдруг сросся, но удивить Смита ей тоже удалось. Лёгкое движение руки и она вновь обращается к агенту Матрицы своим собственным речевым аппаратом. Смит удивился. Очень.
Почему он не арестовал её, почему не отдал на стирание, понятно. Ему было запрещено. В его роль входило воспитание идеального повстанца. Мучить, но не убивать, преследовать, но не ловить. Всегда дать возможность побега, что бы воспитать должный уровень уверенности в себе. Только вот как Архитектор, так и Смит просчитались. Елена всё же была женщиной. И вся эта бездушная беготня туда сюда порядком её задолбала уже через пару месяцев. Более того, Смит был практически единственным постоянным мужчиной в её жизни. Девушка, которая вызревала в компании шибко умной старушки и под неусыпным надзоров её защитников, попросту влюбилась. Да, агент Матрицы. Да, враг. Но ведь он такой, что дух захватывает. Не то, что все эти фаерволы и кодеры. Настоящий воин, защитник. Разумеется, он будет с ней сражаться, он же защищает свой дом. А она кто? Враг системы, враг мира, в котором она живёт вот уже 20 лет.
А как он смотрит на неё при встречах: глаза горят, руки сложены чинно, что бы не дай бог не выдать нервного напряжения. Только губы облизывает, да так, что хочется стать этими губами. А ещё лучше, самой поцеловать его. Почувствовать его губы своими. Насладиться. Ощутить вкус и нежность. Столкнуться языками. Сколько вечером она мечтала об этом. Смит стал для Елены просто наваждением, от которого она не могла избавиться. Бурная фантазия строила для неё всё больше и больше привлекательных черт в Смите, и ей уже не хотелось с ним сражаться.
Всё пошло не так…
Пифия выторговала для своей ученицы жизнь. Архитектор хотел стереть бесполезный разум, который так много знает. Но Елена должна была до конца жизни остаться у Пифии и более не контактировать с окружающим миром, только с домочадцами. Молодую, полную сил женщину заперли в маленькой квартирке и обеспечили унылую жизнь помощницы и сторонней наблюдательницы. Однажды ей может быть повезёт встретить настоящего избранного, который не сломает всю задумку, не откажется от человечества и выведет его на поверхность.
Контакты со Смитом прекратились…
Елена металась, пыталась бежать, но Пифия прекрасно знала её трюки, сама ведь её учила. И не было для девушки возможности пройти мимо фаервола. Проклятый азиат постоянно её ловил и водворял на место. Всё, что у неё было – это ярмарочные фокусы по сгибанию дурацкой ложки!
Она смирилась. Почти…
Елена сидела в своей комнате и наблюдала закат. Всевозможные оттенки розово-оранжевого наполняли её комнату.
- Камеру! – поправила она сама себя вслух.
Елена с тяжёлым вздохом развалилась на постели. Жизнь шла мимо неё. Девушка перевернулась на живот и залезла под подушку. Там она хранила своё самое главное сокровище: фотографию Смита. Ей удалось достать её совершенно случайно. В каком-то деле, она с командой просматривала отснятый материал, что бы чётче понять, как работают агенты. Фото было чёрно-белым, не очень чётким. На нём Смит смотрел куда-то в сторону, видимо выискивая глазами нарушительницу порядка Матрицы. Елене нравилось тешить себя мыслью, что он искал её не только потому, что девушка должна была совершить революцию в мире. Ей искренне хотелось верить, что Смит просто хотел её видеть. Она понимала, он программа. Но он самообучающаяся программа, а значит и его можно научить любить, разве нет? Ведь он столько времени провёл наблюдая за людьми. Он должен был понять и освоить их чувства.
Елена тяжело вздохнула.
Весна. За окном была поздняя весна. Тёплое солнце, молодая зелень, птицы. Солнце. Оно грело, но не припекало. Закатные лучи пробрались в комнату. Ласкающие лучи сперва опустились на стройные ножки и огладили их своим теплом. Елена сладко потянулась. Из одежды на девушке балы лёгкая пижамка из хлопковых шортиков и маечки на бретельках. Сколько лет у неё не было мужчины? Пожалуй, что по настоящему, она была в паре в последний раз в 15 лет, но тогда ещё ни о каком сексе и речи не было, не так воспитана. В восемнадцать, ей стала интересно, что же это такое, тем более, что и умереть она могла в любой момент. Сераф. Он был красив, по крайней мере она так считала. Кроме того, азиаты вроде бы считаются мастерами интимных ласк. Она попросила, он согласился. Сераф старался. Он действительно был мастером. Елена таяла в его руках, раз за разом достигая пика удовольствия. Но всё это было не то. Сераф был программой, он не любил Елену, и согласился только, что бы помочь человеку, к которому так прикипела его Хозяйка. Именно Елена всегда была инициатором их встреч. Она же их и прекратила. Девушка знала, стоит ей только заикнуться, и мужчина сделает всё, что она захочет. Но она его не хотела.
Елена хотела Смита!
Воспоминания о Серафе сыграли с её телом злую шутку. Закатное солнце добралось до её чуть прикрытой лёгкой тканью пижамных шортиков попки. Тепло растекалось по телу. Было ощущение, что кто-то нежно оглаживает её бёдра, посылая волны удовольствия выше по телу. Елена глубоко вздохнула и устремила взгляд на фотографию.
- Твою ж! – прошипела она и перевернулась на спину. Одна рука продолжала держать фотографию перед лицом, а вторая нежно огладила шею, пальчиком приласкала ключицу, спустилась на грудь и чувственно сжала её, всего на мгновение, просто что бы ощутить давление. А дальше через кофточку нащупать сосок и приласкать его, заставить подняться.
Маленькие иголочки возбуждения покатились по телу. Елена с тихим стоном забралась под майку, что бы уделить внимание второй груди. Она любила ласкать себя вот так. Медленно, нежно, лишь иногда прикладывая усилия. Рука заскользила вниз, по животу, погладила пупок, спустилась ниже, туда, где уже разгорался настоящий пожар желания. Елена застонала. Ей было приятно, но вдруг стало недостаточно. Хотелось ещё, больше, что бы ей овладели, подчинили. Что бы мужчина проник в неё, а не её собственные пальцы.
В конце концов девушка разозлилась. Она со стоном поднялась с кровати, отложила фотографию и подошла к туалетному столику. Там, среди обычного женского набора постоянно лежала ложка. Обычная ложка. Именно её она впервые согнула и выпрямила при помощи изменения кодов Матрицы. Елена забрала её себе в качестве талисмана.
- Избранная я или нет, в конце концов-то? Ну что, Матрица, давай посмотрим, кто на что способен?! – прошипела она в пустоту. На миг её посетила мысль, что задумка её – это одна большая дурацкая идея, но Елена тряхнула головой и вернулась на кровать.
Девушка села в позу лотоса, одной рукой она держала ложку, во вторую взяла фотографию. Она, казалось, могла описать каждую чёрточку этого лица, его рост, вес, жаль цвет глаз она так и не видела ни разу. Как ей хотелось узнать, что под скрывается под костюмом. Сила потекла через её руки. Она видела каждый символ кода, весь язык Матрицы был ей прост и понятен. Елена не хотела свергать Матрицу, она не хотела освобождать людей. Она просто хотела любить и быть любимой. Быть женщиной!
Вписать код, изменить, придать признаки, копировать то, что известно, дописать то, чего не знаешь: ложка в её руках начала изменяться. В конце концов её пришлось отпустить, потому что задуманное удавалось. Елена копировала Смита для себя, чуть меняя его код так, что бы он хоть посмотрел на неё как на живое существо, а не как на вирус. По крайней мере она думала, что копировала…
Вот он Смит, во всей красе своей, стоит посередине комнаты, явно не сильно понимая, что происходит. Елена поднялась с кровати:
- Здравствуй, - прошептала она, подходя ближе, - Здравствуй, - прошептала она, обнимая его за шею, - Здравствуй, - прошептала она в его губы, а затем накрывая их своими. Первое мгновение агент не реагировал, а потом с каким-то звериным рычанием обнял девушку, сжал в объятиях так, что хрустнули позвонки. Но она не обратила внимания на это. Смит отвечал ей, целовал с той же страстью, что и она.
Руки потянулись к галстуку, затеребили его в попытке развязать, но тот не поддавался. Тогда Смит оторвался от девушки и своими руками стянул надоевшую в этот момент удавку. Следующее, что сделала Елена, так это сняла очки. И ахнула, выронив их на пол: она сразу поняла, перед ней не копия, перед ней стоял сам агент Смит собственной персоной. Девушка дёрнулась было, но мужчина предугадал её движение и крепко ухватил за плечи.
- Ты разве не этого хотела? Зачем теперь убегаешь? – хрипло произнёс он. Девушка какое-то время смотрела на него, удивлённо и как-то по-детски хлопая глазами.
- Этого, - в конце концов произнесла она, - Но как?
- А разве это важно? – прошептал Смит и вновь глубоко и страстно поцеловал её.
«А и правда не важно», - подумала Елена и отдалась на милость этим рукам, языку. Мужской силе, которая струилась в глазах агента, в его страсти. Она прижалась к нему вплотную и низом живота поняла, Смит хочет её. Хочет её не меньше, чем она хочет его.
Мужчина уложил девушку на кровать и, не переставая целовать, снял с неё такую не нужную сейчас одежду. Оторвавшись от поцелуев, Смит скинул с себя пиджак и рубашку и вновь вернулся к её губам. Прикосновение кожи к кожи вызвало стон обоих. Её пальцы ловко заскользили по его груди: крепкой, мужской, с волосами, по которым было приятно провести рукой и выйти на спину. Она крепче обняла его, сцепила ноги за его спиной в замок, как бы давая понять, что никуда он теперь не денется.
Но Смит и не собирался. Мужчина стал спускаться губами по шее, лизнул горловую впадинку, отчего девушка выгнулась и застонала. Руками он оглаживал её бока и грудь, слегка массируя и щипая за соски. Елена требовательно дёрнула его за ремень брюк. Долго уговаривать агента не пришлось. Встав на колени между её ног, Смит быстро расправился с ремнём. Пришлось встать полностью, что бы скинуть брюки, но когда он вернулся к ней, Елена не удержалась от благостного стона. Она почувствовала его. Всего, полностью, без одежды, кожа к коже. Смит горел огнём. Его код как будто сбесился. Он хотел Елену, хотел страстно.
- Смиииит, – простонала она и дёрнул бёдрами, подбадривая мужчину.
- Да, да – шептал он.
Смит повёл рукой вниз, проверить, готова ли женщина принять его. И о да, она была готова.
Смит был нежен. Он входил медленно, покачивающими движениями, так что Елена почти плакала, умоляя его поторопиться, но агент был непреклонен. И когда он полностью вошёл в него, от стен комнаты отразился громкий стон удовольствия. Мужчина и женщина замерли, наслаждаясь единением, а затем Смит качнул бёдрами.
Он двигался то медленно, словно дразня, то быстро, подгоняя её на вершину. Раз за разом, Елена удивлялась краем сознания, как это она раз за разом достигает пика. А он всё не отпускал её, продолжая двигаться. В какой-то момент, Смит развернулся и Елена оказалась на нём. Движения его стали более резкими, женщина кричала не заботясь о том, слышат её или нет. Она понимала, ещё немного, и она действительно не выдержит, разлетится на кусочки кода, Матрица плыла перед глазами. «Какое изящное убийство, и жертва сама довольна!» - мелькнула последняя мысль, и мир взорвался мириадами звёзд.
Комната погрузилась во мрак. Смит обнимал Елену, а она лежала у него на плече, пальчиками перебирая волосы на его груди.
- Теперь ты уйдёшь? – спросила она, заранее зная ответ.
- Я должен.
- Ты ещё придёшь?
- Я не знаю, - честным был его ответ. Он и правда не знал, как, как всё это получилось. Он не должен был, в нём никогда не было таких желаний.
- Можно попросить?
- Да.
- Не уходи пока я не усну, - мурлыкнула она.
- Хорошо… - прошептал он и поцеловал, видимо на прощанье. В следующее мгновение она уже сладко спала.

Архитектор смотрел, как Нео 6.0 собирает Смита седьмой версии. Архитектор и Нео как-то довольно быстро нашли общий язык, после того, как Нео спас Матрицу от сошедшего с ума антивируса и разместила в Матрице в качестве программы.
- Странно… - бормотал Нео
- Что такое? – Архитектор поставил на стол кофейную чашку и внимательно посмотрел на Нео.
- Я уже не раз собирал другие программы, и всегда было что-то такое заковыристое, что не с первого раза удавалось решить. Но вот он… Он идёт легко, как будто я знаю его. Я понимаю, что мы не единожды с ним сталкивались, я изучил его код, я был им в конце концов. Но всё-таки. Обычно каждая программа норовит лягнуть, показать свой характер. А тут… странно это.
Архитектор улыбнулся, взял со стола чашку и отпил горячего ароматного напитка.
- Всё в мире циклично, Нео, - загадочно сказал Архитектор и подумал, что сделать из Елены мать Избранного было отличным решением.

@темы: Фанфики, Матрица

---

Истинный мир. Фанфик

Всё-таки истинный мир вштырил меня больше, чем я думала )
В воскресенье встречалась со своими милыми маньяками и мастер заговорил меня, в итоге в голове родилась идея фика. В общем надеюсь после этого, меня отпустит ))

Автор: City Anubis
Фендом: Истинный мир (ПРИ)
Название: Любовь и Смерть
Жанр: роман
Персонажи: Ребекка Шнайдер и Габриель Верона.
Рейтинг: R (есть милая постельная сценка)
Размер: мини.
Статус: закончен.
Саммари: любовь женщины способна на многое.
Посвящено игроку, изображавшему Асмодея - похоть. Если кто с ним знаком, передайте мой большой привет и ссылку на фик, авось ему тоже понравиться )

и ещё посвещалка

А ещё Мистеру Г, который узнав, что я играла фригидного персонажа, сказал: "Ты?! и фригидную? С твоим то темпераментом?!" Вот я и написала про то, какой стала Бекк, когда познакомилась с Асмодеем )

избранная матчасть

Третий Круг — Круг Синдиката Вечность, Круга Умертвий и Этерналов.
Этерналами, существами физически слабыми, являются истинные представители Круга. Они отличаются фактическим бессмертием, которое достигается с помощью необходимости поедания человеческой сырой плоти. Убить Этернала почти невозможно, даже если отрубить ему голову, она спустя какое-то время вырастет вновь.
Умертвия являются обращенными представителями Синдиката. Их физической силе завидует каждый. Умертвие более уязвимо, нежели Этернал, но, тем не менее, простым выстрелом или ударом ножа его не остановишь.
На данный момент Синдикат контролирует почти всю экономическую деятельность мира.

Пятый Круг — Круг Потерянных душ. Круг маньяков и серийных убийц, включившийся в Совет Кругов по настоянию Ордена в середине 1997 года. Другие не особо представляют, отчего Потерянные Души более не считаются людьми, но чтут их за равных себе.
Это наиболее прогрессивный и передовой Круг, оснащенный самыми последними технологиями. Убийства являются их физиологической потребностью.

Заценить

В это время все уважающие себя люди спят. Охотники, которые не на задании или не на охоте и те предпочитали тёплые постельки в особняке или в собственных жилищах. Конечно, наверняка это куда лучше спать в объятиях или самому обнимать кого-то. Тёплого. Живого…

- Чёрт! – ручка с третьей космической скоростью влетела в стену и распалась на две половинки.

Не молодая уже женщина вцепилась в выкрашенные в рыжий цвет волосы и со стоном облокотилась на стол. Мерный гул приборов и стальной приглушённый свет лаборатории ничуть не вселяли успокоения. Наоборот, впервые они вызывали неудовлетворение в купе с раздражением. Даже мигание графика на дисплее не вселяло уверенности.

- Ты изменилась после возвращения из Ордена, - насмешливо и тихо пробормотал молодой человек, сидящий в клетке. Его умные ореховые глаза внимательно следили за женщиной. Мужчина встал и подошёл вплотную к решётке, взялся за прутья и прислонился лицом, - Ты овулируешь.
- Что?! – вскинулась Ребекка.
- Ты слышала меня. Я могу чуять это, – оборотень похабно облизнулся. Глаза его подёрнулись пеленой будущего превращения, но мужчина совладал с собой и остался человеком, - Раньше ты так не пахла. Раньше тебе самой было всё равно.
- Чёрт, - только и смогла выговорить Ребекка. У неё больше не было сил злиться и она вернулась в первоначальную позу.

Больше не было смысла отрицать. Асмодей, глава ветви похоти в Доме Семи Смертных, он оставил на ней свой отпечаток. Не надо было ей пожимать его ладонь. Бекка чётко помнила тот момент, когда словно электрический разряд прошил её тело. И её биоритмы заработали с новой силой. Нужно было ещё тогда обратить внимание на странность, когда ей всё время хотелось обнимать Аню. Ведь никогда раньше не было в ней потребности в этих глупых никому не нужных прикосновениях. Только Эрик, её брат, мог получить от неё небольшую порцию ласки. Единственная слабость.

По молодости она попробовала секс, как с мужчиной, так и с женщиной, и пришла к выводу, что всё это не для неё. Она не испытывала ни физического, ни психологического желания к сексуальному контакту и банальным прикосновениям. У неё была её наука, а позже Эрик, с которым всегда была глубокая эмоциональная связь. На более её желаний не хватало. Но не теперь…

По возвращению в лоно родной лаборатории у Бекки возобновился цикл. Помнится это несколько её озадачило, но она знала о подобных случаях и не придала им значения. Более того, Доктор ведь должен был подготовить её для приёма сыворотки, которая позволит ей жить так долго, пока существует сыворотка, а возобновление цикла хорошо для здоровья женщины. Так что это был даже плюс.

Она посмотрела на мигание графика, компьютер обрабатывал коды её ДНК. Они были с Эриком одной крови, в этом она не сомневалась. Мать была слишком глупа и запугана, что бы родить их от разных отцов. Но почему Эрик был наследником Каина, а она не была, оставалось для неё загадкой.

Ребекка задала максимальные условия поиска и распознавания. До окончательного результата придётся ждать ещё несколько дней, максимум неделю. Она искренне надеялась, что в с новыми разработками и данными, полученными в ходе исследований оборотней, умертвий, некоторых видов малых семей и полным набором ДНК семи смертных, ей удастся понять, где произошёл сбой её генетической цепочки. Зачем помощнице Доктора, которая уже являлась вторым человеком в круге, было жизненно необходимо это выяснить, порой не понимала она сама. Просто это важно понять для науки, почему родные брат и сестра так отличились в итоге, уговаривала она себя

- Ты ведь хочешь… - прошелестел тихий голос в клетке. Бекк вздрогнула, но виду не подала, - Ну же… Я чую это. Я могу помочь тебе. У меня так давно не было женщине. Тебе понравиться, - склабился волк. Его голос прорывался в самое нутро, вызывая нервные подёргивания внизу живота и болезненные спазмы возбуждения.
- Заткнись! – вскрикнула женщина, - Заткнись! Заткнись! Заткнись!
Из клетке донёсся хохот сумасшедшего, а Бекка вылетела из лаборатории. Хорошо, что двери были автоматические и блокировались сами по умолчанию.

Бекка летела по коридорам поместья, стремясь как можно быстрее попасть в свою комнату. Постепенно её сердцебиение восстановилось, она немного успокоилась и часть пути уже проделала в более подобающем виде. По дороге она прошла мимо кухни, где Анечка аккуратно слизывала мороженное с чайной ложечки, которую ей подносила её девушка, тоже одна из охотниц. Ребекка вспомнила нежные объятия девушки, и её обдало жаром.
«Ещё не хватало!» - пронеслось в её голове и она поспешила уйти прочь.

- Надо успокоиться! - Ребекка залезла в тумбочку и достала старый альбом с фотографиями. Он всегда умиротворяюще на неё действовал. Здесь были и детские фотографии Ребекки с Эриком, и более взрослые её фотографии из колледжа. Потом пошли фотографии, где она с Доктором, их первые Охотники, удачные разумеется. Вот Эрик, его первые дни после обращения. Наверное, это счастье на их лицах. И тут её взгляд остановился, руки судорожно вцепились в края альбома. Она не понимала, почему вставила эту фотографию в альбом, на отдельную страницу. Солнце, лес, пикник. Фотографировал Доктор. Эрик тогда жарил мясо, Анечка и Дейл скорее всего пошли искупаться. Место было выбрано с большой скрупулезностью, поэтому можно было позволить себе определённую вольность. Франц, скорее всего, был с ними. На фотографии они с Габриелем Вероной, ещё сильным, ещё живым, что-то бурно обсуждают, щёки Бекк раскраснелись, волосы развеваются по ветру, Габриель смотрит на неё с улыбкой и готовиться парировать в ответ. Это она тогда не понимала, зачем сохранила эту фотографию в альбоме…
- Гейб, - всхлипнула Ребекка и разрыдалась…

- Бекки, я жить хочу! – мужчина опустился до того, что практически умолял её.
- Тебе это не поможет! – как отрезала
- Но Франц сказал, что он будет жить долго. Я видел, на что он способен после всего этого! – настаивал мужчина.
- Я говорю, тебе это не поможет. Скорее всего, нужное ДНК было у твоей жены. Ты чист!
- Бекки! Ну прошу тебя. Ты же знаешь, Джон никогда не согласиться!
- И что ты хочешь? Что бы я тебя угробила, а потом отчитывалась перед Доктором?! Я тоже жить хочу, знаешь ли!
- Тебе не придётся. Если что-то случится, то ты ни в чём не будешь виновата. Слышишь? – он схватил её за руки и развернул к себе лицом. Крепко держа женщину, которая попыталась было вырваться, Габриель обнял её за лицо и смотря в глаза прошептал почти в самые губы, - Ни в чём, запомни. Это целиком моя вина и только. Я предупреждён. Я заставил тебя. Слышишь. Я виноват, Бекки!

Эти уговоры тогда позволили Ребекки остаться с чистой совестью. Так и было доложено Доктору, что Габриель сам виноват. Он заставил. Видимо уверенность в этом самой Бекк всё же повлияла на Доктора и женщина осталась жива. Но с того момента она никогда не оставалась одна больше. Всегда был охранник, если кто-то хотел поговорить с ней. Доктор понял это по своему – прямолинейная Бекк не может противостоять силе и прямому напору, бедная девочка, её надо защищать.
- Зачем? Зачем я поддалась на твои уговоры, дубина?! – Ребекка уже не сдерживалась в своих рыданиях.

Её организм, столько лет сдерживающий эмоции, как будто впервые почувствовал жизнь. Похоть пробудил в ней не только желание. Нейроны головного мозга нашли новые, ранее неиспользованные дорожки, по которым вроде бы они и должны были изначально пробегать и проносить импульсы. Эмоции, чувства, желания, всё обрушилось на несчастную женщину одним потоком. Только многолетний опыт по дрессировки собственного разума позволил ей не сойти с ума. По крайне мере больше, чем она была ненормальна до этого.

Постепенно женщина затихла. Воспалённый разум пришёл к определённому решению. Габриель ведь жив. Ну или почти жив. Синдикат Вечность поднял его. Так что он ходит, думает, говорит! С ним ведь и пообщаться можно.

Самое интересное, что с появлением всех этих глупых эмоций и желаний, Бекка научилась врать! Та самая провозглашаемая женская хитрость нашла выход за все пятьдесят лет её жизни в этом теле. Или, может быть, просто один грех тянет за собой другой? Ложь это же тоже грех. Убедить Доктора в том, что ей жизненно необходима встреча с кем-то из Вечности, дабы обсудить дальнейшие исследования в области сыворотки конечно требовало некоторого труда, но Доктор сейчас был больше Джоном и переживал за Франца, который после возвращения своего папочки с того света вдруг включил паранойю, и готовился отправиться на тот свет. У Доктора просто не было времени уделить внимание важным вещам, а Бекк так удачно взяла исследования в этой области в свои руки.

В Синдикате творилось какое-то непонятное безумие. Перестановки. Умертвия сместили Этерналов, что само по себе вызвало недовольный ропот среди других кругов. Никто не хотел связываться с бессмертными, которым достаточно отгрызть кусочек от плоти, что бы восстановить себя. Но Бекк приложила множество усилий, что бы договориться о встрече именно с Габриелем. В конце концов, он и в Синдикате продолжил своё любимое дело – транснациональная торговля. Экономика теперь была в его руках. На всё это ушёл примерно месяц. И всё это время, женщина не позволяла своим эмоциям выйти наружу. В голове чётко держался план действий, а машины уверенно синтезировали препарат по заданным условиям.

«Я верю в тебя, брат мой» - Ребекка толкнула дверь ресторана и, выдохнув, вошла в зал. Метрдотель проводил её за столик. Габриель выбрал неприметный столик в углу, скрытый от любопытных глаз за стойкой с разномастными живыми растениями в кадках. Дыхание Бекки перехватило, когда она увидела его. Спокойный, властный, он медленно водил глазами по строчкам меню, которое явно мало его интересовало. Конечно, он ведь не ест больше человеческую пищу.
- Здравствуй, Гейб, - спокойным, дружелюбным тоном поздоровалась Ребекка.
- Здравствуй, Бекки, - тон был холодный, но не злой. Сердце пропустило один удар, но женщина всё также приветливо улыбаясь, села за столик, позволив официанту помочь себе. Где-то в зале, подкупленный метрдотель посадил недалеко от них двух мужчин – Эрика и ещё одного охотника, которого выбрал сам брат.
- Итак, зачем тебе был нужен именно я? В конце концов, я ничего не смыслю в делах фармацевтики и прочего генетического бреда, я всего лишь умело могу продавать лекарства.
- Ну, может быть, мне просто захотелось встретиться со старым другом? – поинтересовалась женщина, отпивая воды. Голос почти был готов её подвести.
- Пф, тебе и просто? Не смеши меня. Я помню, какая ты. Просто так ты ничего не делала. Наше с тобой прошлое знакомство врядли позволит тебе получить от меня сейчас нечто большее, чем Синдикат уже предоставляет тебе.
- Ну что ты, что ты, я просто и правда хочу пообщаться с кем-то, кого я знаю, ну или знала, чем общаться с малознакомыми умертвиями, тем более, что дело скорее как раз касается финансирования и логистики, нежели непосредственно исследований, - фыркнула Бекк. Габриель долго смотрел на неё, как будто пытаясь проникнуть ей в голову. Неожиданно что-то мелькнуло в его глазах. Что-то старое, забытое и жутко знакомое, но потом вновь ушло. Потухло.
- Закажи себе что-нибудь, - только и ответил он.

Они и правда многое обсудили в этот вечер и оба остались довольны договорённостями. По крайней мере Гейб выглядел таковым. Он сам подал ей пальто, когда они уже одевались, и мило улыбнулся на улице.
- Я был рад видеть тебя Бекк, правда. Жаль, что всё так вышло, - он поднёс её руку к губам, и её кожи коснулось его холодное дыхание, которое было у него скорее по привычке и что бы мочь говорить. Ледяные губы коснулись её руки, и Бекк пронзило огнём.
- Да, жаль, - прошептала она.
Габриель Верона не обратил внимание на то, как Эрик Шнайдер, верный и постоянный спутник Бекки в её посещениях города, вытаскивает электрошокер из карман пальто. Так или иначе, но и у умертвий бегают импульсы в мозгу и их бег на время можно прекратить.

Ребекка Шнайдер смотрела на то, как умертвие приходит в себя, сжимая в руках медицинский пистолет. Габриель приходил в себя не так, как это делают люди. Он не стонал, не шевелился. Он просто начал себя осознавать. Мозговые импульсы восстановили прежнюю скорость, и труп открыл глаза. Гейб лежал на кровати, руки его были прикованы цепями к стенкам. Он молниеносно и безошибочно повернул голову в сторону женщины
- Что тебе надо? – строго спросил он без тени страха.
- Эксперимент, Гейб. Не волнуйся. Ты уйдёшь отсюда на своих двоих, - голос её был твёрд, решение принято, последние гайки закручены, Эрик её всегда прикроет. А второй будет молчать, второй не дурак.
Видимо что-то в её голосе заставило его прекратить расспросы. Он просто молча смотрел, как она подошла к нему и вколола что-то.
- Бесполезно, у меня нет кровотока.
- Я помню…
Дальнейшее было сюрреалистичным сном: Бекк залезла на кровать и оседлала Гейба, сложила руки друг на друга и положила на грудь мужчины в области сердца.
- Я заставлю твою кровь бежать по венам, Гейб. И ты тоже всё вспомнишь! – первый нажим на грудь.
Мужчина выгнулся дугой, словно по нему пропустили ток:
- Больно!
- Я всё рассчитала, ты не умрёшь от этого, вас так просто не прикончить! – ещё раз.
- Великие боги! – стон вырвался из его груди вместе с каким-то хриплым кашлем.
- Терпи! Ты можешь, ты сильный, - Бекк работала со всей возможной силой и скоростью, дабы создать хоть близость изначального кровотока. Волосы её растрепались, щёки раскраснелись. Из груди вырвался стон. Она рывком разорвала рубашку на груди мужчины, в стороны полетел град пуговиц, но женщина в своём исступлении едва ли обратила на это внимания. Руки вновь опустились на холодную грудь и принялись качать мёртвое небьющееся сердце. И постепенно она почувствовала это: тело стало теплеть, а под её бёдрами мужчина предстал в своей полной силе.
- Бекки, - простонал он, выгибаясь на кровати, - Бекки!
- Боги! – дальше по её расчётам её участие уже не требовалось, поэтому женщина сделала то, о чём мечтала, она склонилась над мужчиной и требовательно накрыла его губы своими. Мужчина с охотой ответил на поцелуй. Это было больше похоже на укусы, страсть была поистине животной.
Её руки шарили по его груди, добрались до ремня брюки. Пришлось оторваться от желанных губ, что бы справится с пряжкой.
- Отпусти меня! – мольба в голосе.
- Нет! – гнев, возбуждение и страх в равных пропорциях.
- Твою мать, отпусти меня, я хочу прикоснуться к тебе!
Руки Бекк на мгновение замерли, а потом она живо бросилась выполнять не просьбу, приказание.
Мужчина вцепился в неё так, словно она была глотком жизни, что по сути было именно так, срывая преграды.
- Как я мечтал тогда об этом, но ты, неприступная, холодная. Лишь в спорах, только там ты была горячей. Я свой уровень знаний только ради тебя поднял! – руки накрыли её грудь и сильно сжали, вызывая стон грани боли и удовольствия.

Губы, больше не холодные, горячие и искусные накрыли сосок, язык несколько раз ударил по нему и покружил вокруг. Женщина задрожала. Всё её тело было переполнено этим чувством принадлежности мужчине. Его руки сильные и властные, губы нежные и порочные, его плоть твёрдая и горячая. Ей хотелось больше, ещё больше. Стон эхом прокатился по стенам комнаты, Гейб зарычал и перевернул Бекк на спину. Волосы её разметались по подушке, рот приоткрыт, грудь часто вздымается от возбуждения.
- Ты так красива, - шепчет мужчина, и женщина улыбается ему в ответ.
Руки скользят по лицу, очерчивают губы, переходят на шею и чуть сжимают, почти сразу отпускают, что бы не напугать, оглаживают грудь, ласкают бока и дрожащий живот. Снять последнее, что бы насладиться полностью. Припасть к сути женственности, пройти языком и ощутить вкус. Услышать стон и почувствовать руки в волосах.
- Гейб, - всхлип, - Гейб, я хочу тебя! Пожалуйста! Я так долго ждала тебя…
Его больше не надо просить. Габриель избавляется от остатков одежды и накрывает её тело собой. Бекки не очень помнит, но инстинкты подсказывают. Она обвивает его своими длинными ногами, помогая. И вот он миг полного единения, который срывает сдавленный возглас с обоих. Мужчина чуть приподнимается на руках и смотрит в сияющие глаза своей леди:
- Что же ты сделала со мной, женщина?! Не отпускаешь даже после смерти, – смеётся он и начинает двигаться. Сперва медленно, как будто качая её на волнах. И только когда дыхание её начинает сбиваться, а она сама телом подсказывает ускорить темп, мужчина полностью прижимает её собой, обнимает, делает её абсолютно своей и ускоряется. Небо в алмазах ничто по сравнению с тем, когда двое, так долго идущих друг к другу, преодолевших смерть, сливаются в единении. Бекки уже всё рано кто она и где, как и Гейб забыл про Синдикат и своих мёртвых египетских богов. Есть сейчас только он и она, мужчина и женщина и они любят друг друга. Его мёртвое сердце стучит, качает кровь благодаря этой маленькой хрупкой рыжей женщине.
- Ведьма! - стонет он в последний раз, выгибаясь, и в его ушах звенит её последний стон.

Гейб обессилено упал, хорошо хватило мозгов скомпенсировать падение руками, так что Бекк не почувствовала дискомфорта. Она обняла его и тихонько водила руками по спине, пока мужчина восстанавливал дыхание. Она знала, что скоро ритм его сердца замедлиться и полностью остановится. Он вновь будет холодным и неприступным, прямо как она когда-то давно, в их прошлых жизнях. Мужчина набрался сил и перевернулся на место рядом.
- Как ты это сделала? – успокаиваясь и понимая, что вновь возвращается к прежнему состоянию, спросил Габриель.
- По хорошему, мертвец может ещё один раз, мне просто надо было улучшить этот процесс, - улыбнулась она, повернувшись к нему.
- Зачем тебе это?
- Научилась любить на старости лет, - пожала она плечами.
- Глупая, - улыбнулся он и погладил по волосам, - какая же ты старая, ещё вон какие кренделя выделываешь.
Женщина прижалась к его руке и мурлыкнула.
- Что будет дальше? – спросил он, забирая руку.
- Я придумаю, - пообещала она. И глядя в её глаза, никто бы не упрекнул её во лжи. Она обязательно что-нибудь да придумает. Не будь она Ребекка Шнайдер, второй человек в Круге Потерянных Душ, а по-простому – сборище маньяков, наследников Каина.

Эпилог.

Синдикат Вечность и Круг Потерянных Душ заключили договор о полном сотрудничестве на уровне экономики и исследований с полным проникновением друг в друга. Условия были предложены хороши, Верона постарался убедить своих нынешних собратьев в целесообразности подобного объединения. Доктор был вне себя от удовольствия – ещё бы, какие перспективы в изучении жизни, авось и сыворотка скоро не понадобится вовсе.

Исследования генома Ребекки были завершены на следующий день после случившегося, но они ей уже были не сильно нужны. Она и так знала. Она так же наследница Каина, как и её брат, только по-другому. Если брат её был охотник, то она была мать. Теперь программу нужно было доработать ещё одной веткой поиска. В её чреве развивался ребёнок. Ребёнок, которому не понадобиться сыворотка, что бы быть охотником. Ребёнок, чей отец был нелюдем и носил в себе магию смерти. Доктор обязательно позволит ему появиться на свет. Бекки уверена, что он давно мечтает о внуке. Кроме того, какие просторы для исследований. Ведь правда Доктор Джек?

@темы: Фанфики, Психо лайф

---

Автор: City Anubis
Фендом: Город 24 (ролевая авторская игра)
Название: нету
Жанр: джен
Персонажи: форумных канонных нету
Рейтинг: детский
Размер: мини.
Статус: закончен.
Саммари: просто мысли, просто воина.
Написано по заявке на форумный конкурс. Тема: Память.

Воткнуться

Память… Набор образов, несущих информацию о прошедших днях: чувства, запахи, тактильные ощущения. По факту всё то, что составляет тебя, есть твоя память. Если вы хотите начать жизнь заново, попросите кого-нибудь стукнуть вас по голове. Только так, никак иначе. Собирая воспоминания в нить ожерелья сверкающих капель опыта, можно проследить путь становления человеческой личности: пути, развилки, выборы. Именно так, каждый раз именно так я выбираюсь с ментальной арены. Вас когда-нибудь шарахали по менталу, что искры сыплются не то что из глаз, а кажется, кровь польется из ушей? Сознание там потерять нельзя, но вот перепутать небо с землёй запросто. Теоретикам легко говорить об устройстве ментального мира и арены. Но когда в твоих мозгах ковыряются на энергетическом уровне, то сложно просто нюхнуть нашатыря. Я не знаю как выбираются они, а я выбираюсь через память. Воспоминания о тёплых летних днях, на крыше столь редкой ныне пятиэтажки. Когда смолишь чудом урванной сигареткой, впервые вдыхая гадкий невкусный дым вместе с пацанами, закашливаешься, отплёвываешься, но продолжаешь, чувствую себя непривычно крутым и важным. Или тёплые мамины руки растирают тебя мазью от растяжений, попутно что-то тихо тебе выговаривая, без злобы и упрёков, а просто от любви и заботы. Или твой первый сексуальный опыт, весьма неуклюжий. Ты всё так же несмело надеешься, что девушка ушла не слишком разочарованной. С другой стороны, вы же потом ещё раз попробовали, и ещё, и ещё.
Но знаете, что самое смешное? У меня не было мамы, я родился и вырос в инкубаторе, в доме для детей по госзаказу, что бы поддержать уровень качественного населения. И вот это воспоминание про мазь не моё… Со временем, чем больше боёв, чем больше взаимных проникновений, тем больше переплетается твоя собственная память, с памятью других участников этих игр душ. Это уже даже не игры разума. Тут, по крайней мере, всегда можно было понять, в своём ты уме или нет. Но когда ты впервые понимаешь, что памятные моменты активно не совпадают с твоей биографией, о которой ты пока ещё тоже помнишь, тебе впервые по настоящему становиться страшно. Как будто ты унёс с собой часть чужой души. Переплетения становятся настолько тесными, настолько близкими, что это уже даже не секс, это что-то более интимное. Прямое и полное проникновение. Чужие воспоминания, чужая память: обнажают пред тобой саму душу. Ты понимаешь, почему именно этот человек именно с таким набором умений и желаний сейчас стоит пред тобой и стремиться победить, что бы заработать несколько кредитов. Проституция души в прямом смысле этого слова. Вот она, возведённая в совершенный уровень своего проявления на потеху публике.
Каждый раз, выныривая из ментального мира, заползая обратно в границы своей черепной коробки, я мысленно прокручиваю в голове образы, стараясь вытеснить из памяти чужое, избавиться от отростков и остатков чужаков. С каждым разом это становится делать всё труднее и труднее. И однажды я боюсь не отличить свои воспоминания от чужих. Но и уйти ты не можешь. Это наркотик. Кто из вас не мечтал хоть раз в жизни заглянуть в застенки чужой души? Понять почему так, а не иначе. Я понимаю. Я даже понимаю убийство с элементами некрофилии. Я нежно и сознательно берегу это воспоминание. Я не выдал игрока. Я понимаю, почему он это сделал и воспоминание служит мне напоминанием о том, что человек становиться за счёт опыта.
Память. Память. Память. Её становиться столько, что друзья давно заметили «Ты стал другим человеком!» Конечно другим, десятки человек переплелись и поделились своей душой. Как тут можно остаться прежним? Бросить всё, пережить ломку, очистить свою память, оставить только своё. Хоть раз сделать правильно!!! И всё же.. Всё же…
Что? Мой бой? Иду!

@темы: Фанфики, Город 24, Психо лайф

---

Автор: City Anubis
Фендом: Город 24 (ролевая авторская игра)
Название: нету
Жанр: джен
Персонажи: форумных канонных нету
Рейтинг: детский
Размер: мини.
Статус: закончен.
Саммари: Брат хочет вылечить сестру. Положение усугубляет то, что они являются рождёнными.
Написано по заявке на форумный конкурс. Тема: Чудо.

Воткнуться

Для них, для рождённых, даже в 24 веке медицина была на уровне 21, и точно так же непомерно дорога. Найти мецената для того, кто не представляет из себя пушистую няку или не содержит различных для конкретного мецената мутаций, было сложно, попросту невозможно. Мак в который уже раз, досадливо поморщившись, перечитывал письмо, в котором в вежливой форме ему отказывали в выдаче денежных средств на лечение его сестры.

Природа онкологического заболевания Марты не поддавалась объяснению, врачи разводили руками и с умным видом кивали головами и протяжно выдыхали: «Мутация!» Мак прекрасно осознавал, что миром нового века правят деньги и ничто иное. Они были рождёнными, официально зарегистрированными по собственной инициативе, но это не делало их жизнь легче. Мак решился на крайние меры…


- Не дрейф, парень! – Сержант знатно хлопнул Мака по плечу, да так, что того кинуло вперёд и щёлкнули зубы. Мак покрепче вцепился в модифицированную винтовку МР4, которая в общем-то не была предназначена для вылазок в джунгли и подходила скорее для городских трущоб. Но ничего другого у сталкеров в запасниках не оказалось. Ну ещё бы, отряд с полным обеспечением не взял бы молодого юнца в свою команду, только средненькая или изрядно потрёпанная группка.

То, что в Зоне, в группе сталкеров можно было заработать денег, знало всё Гетто, но при условии, что живым вернёшься разумеется. Вот Мак и решил, если уж помирать, так обоим и с музыкой!

Лёгкий колёсный броневичок шустро катился по кочкам западной пустыни. Сквозь прорези для света и воздуха просачивалась пыль, кружащая в солнечных лучах. Мак чихнул и поглубже натянул на голову шлем. Рядовой Дейл сплюнул прямо на пол машины и злорадно хмыкнул. Доктор, сквозь сон пробормотал что-то вроде «Понабрали тут!» и перевернулся как мог на другой бог. К маленькому отряду присоединялся водитель, лихо лавируя между барханами и ямами, созданными диковинными зверями.

Примечательно было то, что все, кроме Доктора, были обычными рождёнными, без ярко выраженных мутаций. Возможно, они обладали каким-то способностями, как и большинство населения планеты Земля, но никоим образом метка рождённого не повлияла на их внешний образ. Доктор же и вовсе был Инкубаторским. Насколько знал Мак, тот несколько лет назад влюбился в неку и переехал вместе с ней в Зону, дабы иметь возможность построить семью. Почему Дока занесло к сталкерам, Мак так и не понял.

Броневичок лихо подпрыгнул на какой-то кочке, от чего Мак подпрыгнул всем телом на скамейке, немужественно пискнул и вцепился ещё крепче в винтовку. Машина, глухо рыкнув, остановилась:
- Приехали! Дальше ногами! – крикнул водитель, которого называли просто Шина. Незатейливо. Он сам так захотел.

Отряд выбрался. Они остановились перед огромной зелёной стеной джунглей. Контраст был просто поразителен: вот он жаркий, иссушающий тело и душу зной и песок, а вот всего через триста метров перед тобой непроходимые джунгли. И таких аномалий за пределами городов было непомерно много. Где-то вдалеке послышался магнитный гул межгородского монорельса. «И эти люди даже не понимают, мимо какого странного и богатого места проезжают» - подумалось парню. Послышался стрекот зениток, видимо какой-то незадачливый зверь решил попробовать вагон на зуб.
- Значит так, - скомандовал Сержант, - по одному не ходим, по лесу не разбредаемся, держим ухо в остро, - и бодро передёрнул затвор своей малышки Кейтлин – модернизированной семизарядной винтовки со снайперским прицелом и лазерным наведением, названия которой Мак не знал.

Джунгли встретили неожиданных гостей удушливым запахом цветения и гниения одновременно. Видимо где-то рядом было то самое горячее болото, что и создавало эту часть окружающей действительности. Мак сдавленно закашлял и зажал нос и рот ладонью, искренне пожалев, что на шлеме нет респиратора.
- Дыши глубже, привыкнешь быстрее, - походя бросил Доктор.

Как долго шла группа, Мак не знал, он не умел определять время по солнцу, да и не стал бы он ручаться за то, как ходит солнце по этому небу. Идти было тяжело, Мак то и дело оступался и подворачивал ноги. Если бы не высокие, крепко зашнурованные берцы, то давно бы уже потребовал себе костыли. Ползучи лианы то и дело хватали за выступающие части тела и норовили словно разумные выхватить оружие из рук. Дейл активно орудуя мачете, прорубал путь для всей группы.
- Да сынок, это тебе не город, - прокряхтел Сержант.

Доктор шёл сразу за Маком, ловко прыгая через корни. Завершал процессию Шина, который попутно отслеживал ситуацию позади.
- Эти лианы, они как будто живые, - кряхтя и отплёвываясь простонал Мак. В этот самый момент какая-то особенно шустрая лиана быстро обвила ногу мака, следствием чего стала его довольно скоростная встреча с палой листвой и милыми макрицами.
- А ты выкини «как будто», - всё в том же пренебрежительном тоне отозвался Доктор, переступая через парня и вскидывая автомат на изготовку. Шина протянул руку, помогая встать. Поблагодарив мужчину. Мак поравнялся с Доктором.
- Что ты имеешь в виду?
- А то и имею. Более того, мы и идём в поисках центрального корня. Есть некое указание на то, что это разумное растение. За него заплатят хорошие деньги.

Мак встал как вкопанный. Разумное растение – уму непостижимо. Он привык, как наверное и большинство, думать о сельдерее, как о чем-то бездушно-пустом.

Шина нетерпеливо ткнул его прикладом в спину. Мак подобрался и заспешил продолжить путь, косясь и опасаясь лиан ещё больше чем прежде.
- Разве подобное возможно? – не выдержал Мак, вновь догоняя Доктора.
- Возможно сынок. Разве ты забыл в каком мире живёшь? – ответил Сержант за Дока.

На этом вопросы были закончены, а странствие продолжено. Мак обдумывал происходящее. Неужели в условиях современного мира возможно появление разумных растений. Зона была удивительным и опасным местом. Кто знает, что могло здесь родиться?..

Сознание медленно возвращалось. Казалось, что в Мака на всём ходу врезался бизон! Он никогда не видел бизонов, только читал о них в книгах по древней истории мира, но наверное, чувства были именно такими. Всё тело ломило, а голова была пуста, если не считать постоянного мерного гула. Мак попытался открыть глаза или на худой конец пошевелить конечностями. Ну пальцами он пошевелить мог, а вот с остальным были проблемы. Мак открыл глаза.

Перед ним была зелень. Зелень во всех оттенках зелёного: от насыщенно изумрудного до салатового. Множество лиан – мелких и тонких, толстых и больших – извивалось и перекатывалось в поле его зрения. Создавалось впечатление, что они были живыми и под зелёной кожей бугрились мускулы. Мак попытался повернуть голову, чуть ему это удалось. Сержант и Док были завёрнуты в видимо такие же как и сам мак коконы из лиан. Они были без сознания, по крайней мере Мак на это надеялся.

Воспоминания начали потихонечку всплывать в голове. Они долго шли по джунглям к неведомой цели, но видимо Сержант знал, куда шёл. Дейл то и дело сверялся с электронной картой по спутнику. В конце концов, жара стала поистине удушающей, а запах болота явственно усиливался. Сладкий, почти тошнотворный. И они увидели это: огромное растение, вокруг которого змеями вились лианы. Они пульсировали, шевелились, расползались в стороны, тянулись к другим таким же высоким пульсирующим столбам коричневого цвета. Они нежно окутывали, как будто ласкали друг друга. Сержант очень обрадовался, Дейл замахнулся мачете, а потом всё произошло очень и очень быстро.

Сотни змей протянулись к группе, скрутили и поволокли куда-то. Мужчины пытались отстреливаться, если удавалось распутать руки, но куда там. Кажется они пытались применять способности. Он видел сияние молний электрокинеза. Помнится Мак краем сознания даже подумал, что весьма полезное для Доктора умение. Слышал шипение и свист поджариваемых на огне свежих стеблей. Склизкая масса облепила их тела, увела сознание. Мак только помнил смутные ощущения перекатывания, передавания из одних щупалец в другие. Медленно и неуклонно.
- Сержант… - простонал мак в надежде, что мужчина ответит, - Сержант! – чуть громче.
«Оны живы»
Мак вздрогнул. Он не понимал откуда был голос. Уши не слышали ничего, но голос звучал где-то в глубине сознания.
- Кто здесь? – испуганно спросил парень
«Мы»
- Кто мы?
«Мы»
Перед глазами парня возникло несколько лиан, закручивающихся в странных последовательностях и постепенно принимающих вид человеческого лица.
«Чего вы хотите от нас? Зачем напали?»
- Мы хотели… - Мак задумался, как можно этому явно разумному существу объяснить чего они хотели. Ведь если задуматься, хотели они выкопать или срубить живое разумное существо.
- Я хотел вылечить сестру… - прошептал парень и опустил голову.
«Объясни»
- Деньги, в нашем мире правят деньги. Мне не хватает их на то, что бы вылечить мою сестру. А ты стоишь денег
«Что такое деньги?»
- Это мера обмена. Отдаёшь деньги, и тебе что-то за них делают или что-то отдают.
«Почему твою сестру лечат за деньги?»
Парень не нашелся, что ответить на этот вопрос, но существо явно почувствовало его удивление и непонимание
«Почему её не лечат? Она ведь болеет, её надо вылечить. Почему её не лечат? А лечат только за деньги?»
- Я не знаю, как объяснить тебе это – шёпотом, сходящимся почти в беззвучие.
«Покажи»
И Мак показал. Он вспоминал свой дом. Устройство города. Показывал страницы из истории, как человечество жило до этого. Почему появилась Зона. Он показывал, как сейчас живут люди. Показывал социальные законы и отношения. Показывал и ему самому становилось тошно.

Рядом закряхтели люди, постепенно открывая глаза и пробуждаясь.
- Что здесь происходит?! – весьма бодро для того, кто только что вернулся на этот свет спросил Сержант.
Шина задёргался, Дейл разразился таким отборным матом, что впору было записывать, и только Доктор оставался неподвижным, видимо понимал, что сражаясь с лианами можно навредить себе.
«Вы странные существа… Вы придумали понятия чести и достоинства, морали и доброты, но при этом живёте так, что вам нужны странные серые листы, что бы вашего собрата вылечили. Вы изменили естественный способ собственного рождения, вместо того, что бы понять и воспитать. Я покажу вам, как живём мы»

Дивный мир дикой природы раскрылся перед внутренним взором. Да, они убивали. Да поедали друг друга, но не из жадности, не из намерения убить и пролить кровь, а только лишь для пропитания. Огромные и мелкие создания, поедающие мясо или листву, все они были симбиотически связаны друг с другом. Просматривая воспоминания существа, они видели воспоминания сотен и сотен живых организмов, обитающих в этом анклаве. Они слышали отголоски тех, кто жил в пустыне и видели призраки тех, кто жил в дальних анклавах. Огромное живое пульсирующее пространство вокруг, и только мёртвые пятна пластиковых колпаков городов выделялись уродливым пятном на фоне всего этого многообразия.

Техногенная катастрофа не уничтожила планету. Да, люди разобрали свои свалки, но вместе с видением пришло и понимание, что ничего бы не произошло, просто баланс бы восстановился чуть позже. И может быть людей бы не осталось, да и шут с ними…

«Мы дам тебе своё дитя. Отдай его своей сестре. Пусть съест».

Их вынесли на открытое пространство, к машине команда возвращалась в молчании и лишь внутри договорились никому не говорить об этом месте. Каждый понимал, что стоит посягнуть на Короля, как они назвали его про себя, то всё живое восстанет против мира людей.

Мак навестил свою сестру и дал ей съесть зёрнышко, которое ему подарил Король.
«Чудо!» - восклицали доктора, когда уже через неделю они выписывали полностью здоровую девочку.
«Чудо» - соглашался с ними Мак, вспоминая объятия Короля. Про себя он решил, что и дня больше не проведёт в Городе, и, собрав небольшой рюкзак с памятными вещами, уехал в Зону.
Среди партии зелёных были те, кто хотел изучать природу в её естестве, Маку повезло, он нашёл таких людей, которые не боялись. Чудо, маленькое, короткое, как вся его жизнь в сравнении с безграничной мудростью всего живого…




 

запись создана: 18.01.2013 в 16:58

@темы: Фанфики, Город 24, Психо лайф

---

04.12.2012 в 02:54

Пишет  WTF Matrix Trilogy:

WTF Matrix Trilogy Официальный пост набора
Команда WTF Matrix Trilogy ищет участников.

Только у нас вы можете:
узнать, что бывает с теми, кто живет двойной жизнью, и как стать избранным
гнать пафос ложками
попасть в нереальную реальность с помощью телефона
услышать соблазнительный французский Меровингена
увидеть своими глазами противостояние программы и человека
испытать шок от раздвоения агента Смита
попробовать леденцы Пифии.
лицезреть невероятную Монику Белуччи в роли Персефоны.

Кроме того, наш канон:
сносит крышу напрочь
пропитан киберпанком
кишмя кишит отсылками к культурам разных стран, философским системам и пр.
подойдет вам, если вы ищете ТРАВУ.

<a href="http://wtfcombat.diary.ru/?tag=4696529" target=_blank><img src="http://s2.uploads.ru/7c1NY.jpg"></a>

К Матрице уже присоединились:

архитектор соо (кэп):
Months

участники
Домино-хули
Erundy_net

Тоже хотите присоединиться? Следуйте в комментарии.

@темы: Фанфики, я дэбил 

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Дамы и господа мои ПЧ, дайте мне фразу. Какую угодно: умную, глупую, цитату, собственного производства. А то у меня появилось стойкое желание написать фик, но нет идеи. Нужна точка отсчёта...

UPD: ещё хочу идей, мож чё торкнет

запись создана: 16.01.2012 в 13:54

@темы: Фанфики, Мыслинизмы

---

Поездочка

Автор: City Anubis
Фендом: Город 24
Название: нету
Жанр: юмор, джен, чуть-чуть слеша
Персонажи: Джеремая Ромасамнта, Ральф Рейнхальд. Упоминаются Кира Рерро и Максемилиан Фредерикс
Рейтинг: PG-13 (за мужские поцелуи и руки на пряжке ремня XD )
Размер: мини.
Статус: закончен.
Саммари: Ральф устал от семейной жизни и сбежал от Киры туда, где его точно не будут искать
Предупреждение: жутчайший ОСС Ральфа

Заценить

Джереми никогда бы не подумал, что человек в 50 лет способен на такое! Ну, без регенерации в 50 разумеется. Макс был настолько горячий и напористый, что от него абсолютно сносило крышу. У волка от этих поцелуев по мальчишеский подгибались ноги и Макс тихонько смеялся ему в губы, поддерживая за талию. Старый вояка видимо решил вознаградить их обоих за три недели вынужденно воздержания, потому начал активно шариться шаловливыми ручонками по телу Джереми ещё в подъезде. Кое-как добравшись до нужного этажа, волк был плотно припечатан к стенке и вновь атакован. Руки забрались под рубашку, впрочем, пуговицы от оной остались где-то между 4 и 5 этажами. Сам же Макс был слишком, просто таки до неприличия, одет. Только галстук, который он напялил по случаю посещения ресторана, сбился чуть на бок. Джер зарычал и попытался перенять инициативу. Но его чувствительно приложили к стенке, и одним лёгким движением ноги раздвинули его собственные так, что опора почти была потеряна, если не считать очень любезно подставленного бедра, об которое было так приятно потереться. Ему казалось, что мир обрёл совершенно новые краски и понял, что смотрит на мир волчьими глазами.
- Покажи! Посмотри на меня! – приказным тоном потребовал Макс.
Джереми, тяжело дыша, перевёл расфокусированный взгляд на мужчину. Макс издал какой-то совершенно нечеловеческий рык, так что даже Джер позавидовал, и накинулся на волка ещё раз чувствительно приложив его о стенку. Так постепенно они добрались до двери в квартиру Ромасанты, и совершенно неприлично повалились внутрь, ощупывая, поглаживая и целуя друг друга. Макс провёл кончиками пальцев по обнажённой груди волка и взялся за пряжку ремня с совершенно очевидным намерением.
- Я конечно знал, что ты долбанный пидр, но думал, что ты всё же любишь помоложе… - как-то задумчиво пробормотал знакомый голос где-то над головой.
В первый момент Джереми подумал, что у него на фоне спермотоксикоза развились слуховые галлюцинации, но по тому, что Макс в общем-то прекратил попытки докопаться до его брюк, стало ясно, что волк не ошибся. Задрав голову, что бы выглянуть из-за Макса и посмотреть вверх, Джер перевёл в миг ставшие голубыми глаза на… Ну да, так и есть, облокотившись о стенку в пренебрежительной позе и со скрещенными руками стояло его альтер эго - Ральф Рейнхальд.
Издав совершенно не мужественный и не мужской писк, Джер попытался вывернуться из под Макса. А в том постепенно разгоралась совершенно нечеловеческая ярость. Ещё бы, тот, кого искали по 15 городам и 28 поселениям желательно мёртвым, что бы не тратить деньги честных налогоплательщиков на содержание этого гада, сейчас в наглую стоял перед Полковником ЧО и кажется даже жевал жвачку.
Надо было что-то делать. Менять ковры после кровопролитного убийства не хотелось. А в том, как горели глаза полковника сомневаться, что придётся это делать, не приходилось. Собрав в единую кучу мозги и мышцы, Джер применил запрещённый приём внезапности. Вывернувшись и подхватив Макса, волк чмокнул его на последок в нос (для большего эффекта офигевания) и вытолкал за дверь со словами «Я тебе позвоню!» С той стороны громко застучали и вспомнили богатейший набор нецензурной брани, но дверь смотрела на мужчину непреклонно и тому ничего не оставалось, как пнуть её на последок и удалиться.
- Ну и чему я обязан столь неожиданному визиту? – когда всё стихло, поинтересовался волк у волкодава.
Волкодав дёрнул бровью, выпрямился, снял очки, протёр их, вновь надел, снова снял... Короче, нервничал парень. Когда волку осточертело наблюдать пантомиму под названием «Я идиот, мне явно нужна помощь, но я не собирался вообще-то тебя о ней просить, поэтому спроси меня сам», он так и сделал.
- Ладно, у меня на кухне в верхнем ящике стоит виски. Чистый, не генномодифицировання фигня. Налей нам по стаканчику, а я пока переоденусь.
С этими словами Джер гордо продефилировал мимо всё ещё переминавшегося с ноги на ногу Ральфа. По тому, как на кухне застучали дверцами и зазвенели бокалами, стало ясно, гордый волкодав последовал совету. Джер переоделся в свободного кроя джинсы и футболку и с босыми ногами пришлепал на кухню. Ральф надирался.
- Кхм… - ну оооочень глубокомысленно сказал Джер и полез в холодильник за прочими прелестями бухалова на двоих на кухне на ночь глядя.
Лимончик, нарезочка, соленья, как по команде выстраивались на столе. Ральф только удовлетворённо крякнул и потянулся за солёным огурчиком. То, что виски вообще-то с солёным огурчиком употреблять не принято, сейчас никого не беспокоило.
Второй бокал был очень активно и дружелюбно наполнен и передан волку с явным нетерпением и взглядом «Садись уже!»
Джереми сел, принял бокал и посмотрел на волкодава.
- Ты знаешь, я женат….
Выпили не чокаясь.
Джер об этом знал. Кира и Ральф прислали весьма колоритное фото всего семейства, которое совсем недавно обзавелось ещё и маленькой наследницей.
- А вот у дочки глаза совсем мои, только добрые и яркие такие… - мечтательно поплыл Ральф. Джереми в этот момент наполнил бокалы. За малютку Лили-Энн было грех не выпить. На этот раз с подобающим звоном бокалов. Закусили духом лимона.
- Врежь мне, а? – как-то совсем уж жалобно проскулил Ральф.
Ну, просить о сем действие Джера дважды не надо было. Посему он, резко выкинув руку, приложил Ральфа по наглой морде, но естественно учитывая, что очки и глаза тому ещё понадобятся. Не то что бы очень уж больно для этой парочки, но со стула просящий всё-таки свалился. Пришлось вставать и помогать ему взобраться обратно.
Когда маленькое приключение завершилось, Ральф потёр ушибленную губу и налил ещё по одной. Чокнулись. На этот раз решили закусить бекончиком.
- Не хватает? – спросил понимающе Джер.
- Ага, - тряхнул головой Ральф.
- Ага… - Джер облокотился на руку и сам устремился в воспоминания. Рык по лесу стоял такой, что птицы и мелкое зверьё ещё три дня прятались в своих нехитрых убежищах, а сами виновники говорили только шёпотом, не смотря на всю их хвалёную регенерацию. Любовники и любовницы могли любоваться новыми шрамами и боевыми ранениями, и никто не мог понять, чего эти двое снова не поделили. Разговоры за деление территории, за религиозные исповедания, за идею в конце концов, перестали быть правдой для окружающих и те лишь сокрушенно поджимали губы, когда один поносил другого со слишком уж горящими глазами.
- А помнишь, как я тебя на дерево загнал и так ты встретил рассвет под лай обнаглевшего молодняка? – вдруг спросил Ральф, вновь разливая по стопочке.
- Между прочим нечестно! Чего ты тогда нажрался?!
Ральф хмыкнул, но секретов местного производства раскрывать не стал.
- Я тебе между прочим отомстил. Как тебе было по гетто с голой жопой пробираться? – ехидно поинтересовался волк.
- Тьфу на вас ещё раз, - скривился волкодав, вспоминая тот позор, когда он почти не прикрытый был вынужден красоваться по районам гетто, пробираясь к собору и не имея возможности даже обратиться в зверя, ибо одна наглая морда вколола ему сыворотку. Кстати спасибо, тоже экспериментальную, не вызывающую привыкания.
- А молодняк мы тогда хорошо потрепали…
- Ага
Чокнулись так, что расплескали часть содержимого.
- Как тебе вообще жить семьёй? – задал таки вопрос в лоб и по теме волк.
- Да как видишь, к тебе приехал…
Слово «Прятаться» повисло в воздухе. Да, Джер был последний человек во Вселенной, к кому бы обратился за помощью Ральф. Это было слишком настолько, что даже умница Кира если и прониклась этой мыслью хоть на секунду, то сразу же её отмела.
Джереми набрал в лёгкие как можно больше воздуха, медленно выдохнул, приготовился и таки выдал, уже предчувствуя, чем всё это кончится:
- Расскажешь?
И понеслась душа в рай. Ральфа прорвало. Не так уж много мужчин было в его окружении. И хотя у него обнаружился неплохой талант к починке разнообразных предметов, и он зарабатывал отличные деньги, копаясь в моторах, но не со всеми же можно поговорить на любимые темы, особенно если ты бывший глава одной из крупнейших организаций сопротивления. Он рассказывал о том, как ему приходится вечно сдерживать темперамент, следить за словами, подавлять инстинкты. Ведь все его считают прекрасным семьянином!
- А эти жуткие горшки и пелёнки!
- Ээээ….
Малютка Лили-Энн была вроде бы ещё не в таком возрасте, что бы горшки.
- У неё ускоренный метаболизм, достигнет возраста пяти лет за два года, - благосклонно пояснил Ральф, - А потом войдёт в норму. Ну, так вот, представляешь, я по тридцать раз за день слышу «Папа пи-пи, папа ка-ка! Папа пи-пи, папа ка-ка ! Пи-пи! Ка-ка!» КАКА понимаешь?! – почти в лицо волку выкрикнул волкодав.
Джер не совсем понимал, и что-то как-то расхотел понимать в ближайшие ещё лет 100.
Однозначно надо было выпить.
Ральф ещё много чего рассказал. Прошёлся он и по Кире. Мягкая стала мол, не хватает ему той забористости. Нежная стала. И вроде бы радоваться… Хотя когда он был нормальным? Ральф махнул рукой. Он наконец-то выговорился.
Разлили. Помолчали. Взгрустнули мужики. Да хряпнули!
Время благополучно перевалило за полночь. Бутылка была распита, закуски подъедены.
- Вот что, - хлопнул Джер по столу ладонью. Из-за того, что позволил себе чуток опьянеть, получилось громче, чем надо. Ральф слегка вздрогнул и посмотрел на своего… кого? врага? уже точно нет, мутным взглядом.
- Хватит тут надираться, тебе надо развеется. Одевайся!.. Ах да. Ты ведь небось не взял с собой ничего…
- Как это не взял, вон сумка стоит – Ральф указал кивком головы в угол прихожей. Там и правда красовалась небольшая чёрная сумка. Джер поёжился, основательно Ральф так сорвался с места, продуманно.
- Ну, ладно.. Да… Так вот! Одевайся во что-нибудь привлекательное – Ральф скорчил гримасу, мол он всегда хорош, но Джер её проигнорировал – пойдём тусить! О!
- Тусить?
- Тусить-тусить!
Сам же Джер направился к себе, что бы также сменить костюм. Квартиру покинули два франта. Один в чёрной шёлковой рубашке с небольшим золотом вышитом узором и чёрных брюках. Второй в лёгкой струящейся хлопковой белой рубашке и брюках. Контраст они создавали впечатляющий. Сияющий светом блондин и поглощающий чернотой брюнет.
- Если уж развлекаться, так по полной! – радовался Джереми, ловя такси. Их ждал Сатисфакшен!
Пройдя фейсконтроль, в этом месте Ральф фыркнул, когда морду Джера благополучно пропустили с лёгким лебезением, и лишь пробурчал что-то про глупых людишек, которые пропускают всякую нечисть в приличные заведения. Правда на счёт приличного заведения Ральф несколько погорячился. Не то что бы он не мог позволить себе появиться в этом клубе раньше, просто ему это было не надо.
Почти полностью голые девицы и мужчины извивались в клетках и на сцене. На любой цвет, рост, вкус и предпочтения!
-Говорят у них даже зверюшки где-то есть… - доверительно шепнул (а точнее прокричал, ибо не слышно) на ухо волк. Ральф несколько позеленел. Но Джер схватил его за руку и потащил поближе к барной стойке. Прикосновение тёплой руки к руке как ни странно не вызвало неприязненных ощущений. Так, по привычки скорее огрызнулся, вырывая руку уже на месте. Джер лишь хмыкнул и пожал плечами, призывно глядя на бармена. Судя по всему, его тут знали, поэтому быстро организовали им по стаканчику огненного и занялись дальше своими делами. Чокнулись. Приятная музыка, в целом очень милые девушки. Толпа танцевала и не обращала на него ровным счётом никакого внимания, и Ральф вдруг почувствовал себя в безопасности.
- Круто тут, да?
- Не то слово.
- Ну! Так чего сидим, кого ждём?! Она, смотри!
Ральф проследил взглядом по указующему персту и обнаружил двух близняшек, зазывно махавшим двум привлекательным мужчинам. Указательный перст уже сделал манящее движение. Близняшки, хихикая, приблизились.
- А как же Кира? – промямлил было Ральф
- А она не узнает – совершенно искренне уверил его Джер.
А дальше приятно женское тело, которое можно было обнять и чуток полапать, гремящая ритмичная музыка. Крепкая спина, к которой иногда случайно прикасаешься в танцующей толпе собственной спиной, лёгкие ничего не значащие поцелуи и выпивка. И всё бы ничего, пока два здоровенных парня не вытащили двух героев за шкирки в место не столь людное, как танцпол, и засветили тем промеж глаз. Хорошо Ральф додумался очки дома оставить и сменить на линзы. Оказалось, что у сестёр то были мужья. Но и Ральф с Джером не пальцем деланы.
- Беру на себя левого – плотоядно облизнулся Джер.
- Угу – сверкая глазами отозвался Ральф.
Призывая своё звериное, друзья, а сейчас, проходя огонь, воду и медные трубы, и Ральф и Джер наконец-то осознали к чему шли все эти годы, обрушились стаей на нападавших. Крепкий хук справа, несколько выбитых зубов. Кольцо рук, быстро ставящее на ноги. Подножка нападающему со спины. Круговая оборона. Отбытые почки, пара сломанных рёбер и вывихнутых запястий – естественно у врагов. Стройный ржач, разбитая скула и потянутое сухожилие у друзей.
Вывалились они из клуба как раз в тот момент, когда уже всходило солнце.
- Ты знаешь, - отсмеявшись и глубоко спокойно вздохнув, - я скучаю…
- Ты если что, заходи, - так же выдохнув и всё ещё улыбаясь, отозвались.
На улице было по-утреннему прохладно и спокойно, и друзья прогулялись до дома пешком. Ральф делился впечатлениями о новой Кире, но уже в положительном смысле. О работе, о семейно жизни. О Лили-Энн. Как она заставила его пересмотреть своё отношение к жизни в целом и в частности. Он уехал сразу же, как забрал сумку из квартиры. На прощанье крепко пожав руку, а секундой спустя обняв Джереми.

Много позже, когда Макс всё-же смог добраться до тела Джера и наказав его пару раз за плохое поведение, на телефон Джера пришла смс. Тяжело, даже несколько болезненно потягиваясь, волк потянулся за телефоном. Номер Киры: «Спасибо».
- Ты слил? – спросил он улыбаясь и строча ответ.
- Ну не мог же я позволить своему любимому мужчине оставаться наедине с маньяком! – совершенно искренне проворчал Макс.
- Я этого маньяка 40 лет знаю, - улыбнулся Джер, отмечая про себя, что Макс впервые назвал его любимым. С другой стороны пастели раздалось невнятное бурчание.
- Эй Макс!
- Что?
- Я тебя тоже люблю – тихий шёпот в губы…


 

@темы: Фанфики, Город 24

---

Автор: City Anubis
Фендом: Город 24
Название: нету
Жанр: что-то странное. Серое, ХЗ короче
Персонажи: Демиан Уотервинд, Рюи Леджи
Рейтинг: нету
Размер: мини.
Статус: закончен.
Предупреждение: жутчайший ОСС как минимум Ральфа XD

Демиан никогда не смог бы определить точную точку перехода. Когда и в какой момент нек перешёл от обычного послушания к прямому неподчинению. В тот ли момент, когда ему вырезал глаза сумасшедший вампир из местной секты, или когда он нанёс первый удар плёткой по бледной коже вампира из сопротивления. А может быть, когда остриг волосы в больнице? А может быть, когда он впервые вместо побега подошёл к врагу и начал с ним заигрывать? Или в тот момент, когда оба его глаза показали ему всю красоту ночи?

Ральф и Ганс не перегрызли друг другу глотку только потому, что хитрожопый хвостатый нек загрёб в свои сети всю информационную базу и чётко знал, как и когда надавить на любого поставщика. Демиан откровенно смеялся. Впервые в сопротивление он попал вместе с Раром. Его нашли люди Ральфа. Этот долбанный во все дыры гомофоб предпочитал не думая вырезать всех, кто хоть как-то напоминал ему о его дефективном детстве.

Но кот всегда умел подлизываться. Даже к гомофобам… Немного очарования, немного зубов. Ах да, простая мелочь, Рар всегда был слишком жаден, так что дырка во лбу была правильным завершением его жизненного пути. Кажется, что кот даже ничего не почувствовал в тот момент. Ну, разве что встало у него. Подумаешь…

Дальше постоянные проверки, издевательства, никто ведь не собирался отпускать его. Но тому, кто научился ловить кайф от любой жизненной ситуации изо дня в день только всё больше срывало крышу.

Кот. Лаконично. Под другими именами его больше не знали.

Странно, но во всём сопротивлении не было больше ни одного нека. Были фури, были оборотни, но не было больше не одного человека-переделки. Демиан гордился своей уникальностью. Ловкий подвижный ум, фотографическая память, профессиональное внимание к деталям. Да некоторое знакомство с Пауком постепенно сделали своё дело. Кот был необходимым звеном между сопротивлением и поставщиками. Без него воинствующие борцы превращались в лишь глупых котят, тыкающихся носом в поисках материнской сиськи.

Единственным неком в его окружении был Рюи Леджи.

Семья Леджи, сперва отказав Ральфу, договорилась с Гансом, как-то так очень незаметно. Возможно даже от самого дона, возможно даже посмертно… Коту было всё равно, кто промышлял на сторону.

Молодой котёнок приходил в сопротивление в строгом костюме, каменным выражением лица и чёрным кейсом. Строгий вид, безупречный порядок в документах. Он всегда так старательно морщил носик, когда Кот закидывал свои тяжёлые армейские ботинки на стол и, сверкая красными глазами, откровенно пожирал ими оппонента.

Однако стоило взглянуть на чуть подрагивающие уши и хвост, становившийся по стойке смирно не хуже члена, когда котёнок попадал на кровавые игрища сопротивления. Ну а что, надо же как-то молодняк учить, вот и разбирались на арене с заложниками-рабами так, как полагалось разбираться: зубами, когтями и всем что под руку попадётся.

Всё это только ещё больше подогревало интерес Кота к молодому собрату. Правда, вот Ральф… В конце концов, не смотря на весь свой вид полного пофигиста, Кот не хотел умирать. А работая вместе с социопатом, надо всё-таки соблюдать хоть минимум правил, нарушив которые, можешь поплатиться жизнью вне зависимости от активной жизненной позиции.

Решение пришло незаметно и в лице самого Ральфа.
- Кто отвечает за связь со стороны клана Леджи? – не отрывая взгляда от документов, осведомился как-то начальник всея сопротивления Города 24 у Кота.
- Рюи Леджи, вы могли его видеть, сэр! – отрапортовал Кот. Ральф любил, когда перед ним строили из себя бравого военного.
- Что-то мне не нравится, как в последнее время идут дела. Займись им, всё равно как, - Ральф посмотрел на Кота из под очков, ясно давая понять, что тот получает полный карт-бланш действий. Кот предвкушающе облизнулся.

Первая встреча после у них состоялась в недорогом, но вполне себе уютном ресторане рядом с центром города. Рюи весьма удивился, когда Кот предложил в этот раз провести переговоры вне стен развалин собора. Но согласился явно с охотой. Видимо сие место для избалованного котёнка было более привычно.

Они немного поговорили о делах, когда Кот незаметно врубил своё обаяние, располагая к себе собеседника. А действительно, разве это странно, когда ты чуть навеселе от выпитого вина вдруг хочешь рассказать о себе чуть больше, чем того требуют деловые отношения? Подвох так легко не заметить. Красные глаза с лёгким прищуром, уши, выражающие расположенность, хвост, пытающийся стоять вертикально с лёгким загибающимся кончиком, выражающий своё дружелюбие. Кот уже давно усвоил все эти кошачьи повадки, которые так положительно влияют на его собратьев. Подчинить свой хвост было самым трудным…

Рюи раскрылся. Чуть-чуть. Но этого хватило, дабы узнать, что хвостато-ушастый отпрыск семьи Леджи был усыновлён в возрасте 13 лет. Что было до этого, котёнок предпочёл не вспоминать. А Кот сделал свой вывод о том, как малышу не хватало ласки. Поставив галочку, Кот слушал и запоминал.

Вообще общаться вне работы с молодым неком было довольно приятно и интересно. Его основательно натаскали в клане по поэзии и философии, чего сам Кот никогда особо не впитывал. Поэтому надо признать, будь он помоложе да попроще, то смотрел бы на Рюи раскрыв рот. Молодняку же видимо весьма льстило подобное отношение. Боле того, ему явно понравилось, что в общественных местах Кот сменил свою форму и армейские ботинки на что-то более презентабельное или хотя бы социально приемлемое.

Но добраться Кот хотел именно до тех самых подрагивающих ушек, в тот момент, когда по арене разливалась артериальная кровь.

Стать другом было легко. Метода кошачьего НЛП, несколько походов по ресторанам, а потом и боле непринуждённым кафе. Рассказы о собственном «несчастном» детстве и тихое признание на тему «ты только никому, я ведь только тебе, меня Демианом зовут» Ну и очарование конечно, куда же без него. Мелким, но постоянным фоном.

Поставки вооружения участились, цены снизились, сопротивление наращивало мощь. Мощь наращивала и доверчивость молодого котёнка к старшему коту.

Но затащить его на бои в сопротивлении по-прежнему было очень сложно. Однако бои в столь дорого «любимом» Файтере стали для котёнка целым откровением. Попали они туда случайно. Кот знал, что хозяин ревностно охраняет свои владения от вмешательства людей Ральфа. Но Кот таки просочился и котёнка с собой взял. Видимо проявлять свою натуру среди знающих его людей, молодой человек не планировал, но Демиану он доверял, а других людей в глаза не видел. Хвост трубой, уши торчком и громкий протяжный кошачий вопль стали настоящей наградой для Кота. Кажется, он наконец-то нашёл скрученную в «строгом чёрном деловом костюме» пружину, которая только и ждала, что бы её отпустили.

Зачем Кот это делал, если поставки итак уже вводили Ганса и Ральфа в экономический оргазм? А просто так, от нечего делать. Ему было интересно посмотреть, что же будет, когда выстрелит.

Встречи стали чаще, разговоры откровение, прикосновения смелее. Но каждый раз, когда дело могло зайти слишком далеко, Кот целомудренно отступал, взращивая в своём молодом друге всё большее и большее желание. Хотя не был уверен, что сам котёнок понимал, что происходит с ним. Семья Леджи была столь же гетеросексуаьна, как и сопротивление. Вам ведь тоже смешно, правда? Нигде не было столько подавленных неизлитых эмоций. А это чревато…

Ждать долго не пришлось… «Дешёвый бульварный роман», как думал потом про себя Кот. Отвлёкшись слишком сильно на молодого человека, Кот упустил момент, когда к нему начали подбираться желающие занять его место. До банального просто заманили в ловушку. На беду вместе с ним был тогда и Рюи. Вся его нерастраченная сексуальная энергия вылилась в мясорубку на 10 квадратных метрах ближайшего закоулка. Когда подбежавший, взволнованный, с широко раскрытыми от ужаса глазами, котёнок вцепился в рукав кожаной куртки Кота, и судорожно спрашивал всё ли с тем в порядке, Кот ошалело осматривал то кровавое месиво, которое представляли из себя нападавшие. Это было интересно…

Ясное дело, что после столь долгого подавления эмоций Рюи уже не мог оставаться прежним. Полиция стала находить искуроченные трупы как рождённых, так и созданных. Никакой взаимосвязи, ничего общего среди них не было. По крайней мере на первый взгляд. А вот Кот с наслаждением пересматривал ряд особых видеозаписей. Котёнок конечно же заламывал руки, что-то говорил про ум, честь и совесть, но записи жестоких расправ приносили неплохой достаток в карман Кота, и он уверенно объяснял, что нельзя так сдерживать свою природу. Если ты убийца, если таким тебя сделала природа, то таким тебе и следует быть. Дальше следовало нежное поглаживание по голове, пока котёнок сидел, положив голову на колени старшему коту. А в нутрии была пустота. И лишь мелкий интерес, что же Рюи сделает в следующий раз. Работа его телекенетического ножа завораживала.

Но однажды котёнок пропал. Не отвечал на звонки. Не появлялся в сопротивлении. А на встречу пришёл какой-то новый непонятный хмырь с сальными глазками-бусинками и постоянно потеющей лысиной. Коту было мерзко на него смотреть, но работа есть работа. На вопрос о Рюи Леджи представитель ушёл от ответа. Коту это не понравилось. Коту стало скучно. Впервые в жизни ему стало по настоящему скучно и больно с того самого момента… С какого момента? С момента, когда к нему в больницу пришёл только странный журналист и больше никто…

Впервые в жизни у Демиана появился кто-то ещё, кто не побоялся раскрыться перед ним полностью и кто защитил его не боясь за собственную жизнь. Подняв связи, он выяснил, что отпрыск семьи Леджи находится под охраной всё ещё тут, в городе, в особняке.

Собрав весь свой презентабельный вид в кулак, Кот под предлогом важнейшего разговора под охраной и вне стен сопротивления напросился на встречу именно в особняк.

Рюи чувствовал. Не мог не чувствовать. Всё чувствовал. Кот пришёл на кровавые руины.
- Ты! Использовал! Контракт! Видео!!!!! Они все! ВСЁ!!!
На плазмопанеле во всю стену красовалось видео, как Рюи расправляется со своей очередной жертвой.
Взбешённый нек уже не походил на молодого котёнка.
- Клетка, снова, после всего, не хочу!
- Рюи…
- Иди к чёрту!
Ножи метнулись
Ловкий подскок
- Рюи!
- Иди. К. Чёрту!
Пируэт, полёт ножа, свист воздуха рядом с ухом, отклонение, приближение…
- Рюи…
- ИДИ К ЧЁРТУ!
- Хорошо, но ты со мной! – жаркий шёпот на ухо, горячее тело в объятиях, сдерживаемое содрогание, когда нож успевает врезаться куда-то под рёбра и удар сердца, впервые за столько лет…


 

запись создана: 16.01.2012 в 19:10

@темы: Фанфики, Город 24

---

Уютный вечер

Автор: City Anubis
Фендом: Город 24
Название: Уютный вечер. Небольшое продолжение вот к этому
Жанр: зарисовочка, флафф
Персонажи:

Джеремая Ромасанта

/

Максимилиан Фредерикс

Рейтинг: G.
Размер: мини.
Статус: закончен.


Джеремая Бланко Ромасанта мог убить человека за 2 секунды при помощи пальца. И это не банально «пальцем в глаз», что бы вы не думали, а путём нажатия на определённую точку на теле человека. Его этому, на минуточку, учили на протяжении 10 лет его молодой неопытной жизни.
Джеремая Бланко Ромасанта прекрасно управлялся с холодным оружием. Не сверх мастер ниндзя ассасин конечно, но зарезать человека не со спины, а при прямом контакте и выдержать полноценный бой, он мог.
Джеремая Бланко Ромасанта отлично знал и использовал все виды снайперских винтовок, мог разобрать и собрать автомат с закрытыми глазами за 20 секунд и отлично разбирался во взрывчатых и отравляющих веществах.
Джеремая Бланко Ромасанта умел пить горячительные напитки галлонами и при этом оставаться трезв как стёклышко. Ну при условии, что он желал таким оставаться. Он был хорошим любовникам, неплохо разбирался в романтике и знал как доставить физическое и духовное удовольствие партнёру любого пола.
НО ОН СОВЕРШЕННО НЕ УМЕЛ ГОТОВИТЬ!
И вот дёрнул же его чёрт запомнить, что Макс как-то тихим уютным вечером вспоминал точно такой же тихий уютный вечер, только в компании своей покойно жены-домохозяющки. Вспомнил, как она прекрасно готовила, вкуснейший ужин всегда ждал его дома, аппетитнейший стейк и нежнейшее сливочное пюре. Салат, в котором каждому овощу было своё место. И верх её творчества – банановое суфле. Ревновать к покойникам дело глупое и абсолютно бессмысленное, но что поделаешь, если голос сердца ну никак не желает прислушиваться к голосу разума.
Джер поскрежетал зубами, кухня напоминала Куликово поле после побоища. Не то, что бы он видел Куликово поле, но всё-таки полагал, что примерно так оно и должно было выглядеть. Если бы не регенерация, то ходить волку порезанным и обожженным.
Ну если с мясом и салатом он как-то управился, то пюре получилось какое-то жидкое, а не сливочное. А долбанное суфле, приготовленное по двум вариантам – запеченное и охлажденное – как водится одно подгорело, а второе вообще не поднялось.
Волк в сердцах захреначил поникшим суфле в стенку. Металлическая форма жалобно звякнула, разбрызгивая содержимое по всей кухне.
Джереми сдёрнул передник, вырубил конфорки, мысленно послал всех в ад, достал из холодильника бутылку пива и ушёл смотреть телевизор. Ну не умел он готовить, а если этому чмо необходим домашний уют, то пускай катится ко всем чертям! В конце концов, он волк, кобель, а не какая-то там сука.

Через два часа тихий поворот ключа в замке возвестил о приходе Макса почти домой. Они не жили вместе, но часто оставались друг у друга. По крайней мере, не придти сегодня было бы крайне не вежливо, если учесть, что именно сегодня было ровно пол года с момента их официальных отношений. Зная, что Джереми решил поиграть в подопечного, Макс совершенно естественно взял на себя роль старшего в паре. В руках у него был пакет с чем-то, что по запаху напоминало еду.
Сперва Макс несколько удивился, что его не встречают, поэтому, скинув обув, он тихо прошёлся по коридору, заглядывая в гостиную. Волк сидел без света, на диване и пялился в телевизор. Возле дивана стояла мини батарея пустых пивных бутылок, а сам волк был мрачен и надут. По квартире распространялся запах горелого. Макс приподнял бровь, но ничего не сказал, прошёл на кухню и обомлел…. Уборки тут было часа на четыре, не меньше. Размазанное по стене нечто, картофель, напоминавший по консистенции болотную муть, правда мясо было вроде как ничего, хотя… Макс аккуратно ухватил стейк двумя пальцами и попытался отгрызть.. Нда, подошва. Смутные подозрения закрались в голову горе исполняющего обязанности главы четвёртого отдела, какого хрена брутальный волк решил приготовить романтический ужин, когда он к плите подходил только с целью пожарить яичницу и сварить пельмени, предпочитая обедать в собственном баре. И тут неожиданно он вспомнил тот самый злосчастный вечер, когда поделился с Джером своими воспоминаниями о жене. Ведь заметил же, как волк погрустнел. Хмыкнув, Макс взял из холодильника ещё пива и отправился назад в комнату.
- Мыть сам будешь, - протянул он волку ещё порцию хмельного напитка. Джер хмуро взял бутылку.
Макс стал разбирать пакет, который принёс с собой: несколько коробочек с китайской лапшой, острым цыпленком, парочкой сашими, кисло-сладкий соус, всё как любил волк. Мужчина удивлённо поднял глаза. Макс хмыкнул, посмотрел на волка весёлым взглядом и взяв в руки коробочку с лапшой, сел на диван. Аккуратно зажав коробочку, он открыл бутылку с пивом, сделал большой глоток, покряхтел от удовольствия и не смотря на волка, заявил:
- Дурак
Джереми несколько секунд офигело смотрел на Макса, потом расплылся в неуверенной улыбки, кивнул в знак согласия, взял себе коробочку с цыплёнком и откинулся на диван рядом.
Вот это и был их уютный домашний вечер…

@темы: Фанфики, Город 24, Психо лайф

---

Время семьи

Автор: City Anubis
Фендом: Город 24
Название: Время семьи. Небольшое продолжение вот к этому
Жанр: зарисовочка, флафф
Персонажи:

Джеремая Ромасанта

,

Максимилиан Фредерикс

,

Николас Гоббс

,

Кира Рерро

,

Ральф Рэйнхальд

,

Серж Ларо

,

Сильвер Дэй

,

Бейонд Элайв

,

Эвелин Ромасанта

,

Деймон Райс

Рейтинг: G.
Размер: мини.
Статус: закончен.

Джереми долго и упорно медитировал на фотографию, пришедшую с письмом без обратного адреса сегодня утром. Совершенно обалдевшая от счастья Кира сияла и держала на руках маленький пищащий комочек, сверкающий потрясающими карими глазами. И всё бы ничего и даже очень радостно, если бы не обнимал её точно такой же обалдевший скорее от всей жизненный ситуации в принципе Ральф Рэйнхальд.
Множественные пожелания счастья в личной жизни, признательность за годы дружбы и поддержки, защиты и помощи и много всяких приятностей от Киры в письме занимали целых две страницы. Ральф скромненько пожелал счастливых праздников и удавиться на ближайшем суку после. Впрочем охреневший смайл, нарисованный дрожащей рукой со всем остервенением и офигиванием, вероятно засунутый в конверт уже на почте, ясно говорил о всём бурном потоке чувств волкодава.
Хмыкнув и аккуратно убрав фотографию и письмо обратно в конверт, волк потянулся к бокалу и с наслаждением вдохнул запах марочного портвейна очень дорогой марки. «Так вот куда подевались эти двое… А я то всё гадал, действительно их одновременное исчезновение связано». Мысленно пожелав им удачи и отсалютовав в воздух, мужчина пригубил сладковатую жидкость и отставил бокал. Слегка изогнутая бутылка, как будто действительно сделанная вручную (а может так и есть) совершенно естественно легла в руку. Тяжёлое стекло, дающее уверенность, чуть приметная этикета. Бутылка пришла днём с курьером. В небольшой карточке значилось лишь несколько слов. «С праздником. Спасибо и прости. Друг.»
От бутылки пахло им. Этот запах человека он не забыл бы, даже если бы тот переделался высоченную блондинку с пятым размером груди. На полке за стеклом в стеллаже по-прежнему лежали его очки, которые он как-то забыл у Джереми, да так и не забрал, ссылаясь, что всё равно ещё вернётся. И они так и ждали своего владельца. Серж всегда знал, какой алкоголь понравится волку в тот или иной момент. Воспоминания были яркими, как всегда, но боль ушла, оставив вместо себя вкус терпкого сладкого портвейна.
Сильвер был немногословен в своём послание, но то, что он прислал, бережно упакованное, как реликвия древних фараонов, было ценнее всяких слов. Где-то, совершенно непостижимым образом этот книжный червь откопал продолжение дневника Мануэля Бланко Ромасанты. Теперь журнал с заметками, графиками, каким-то алхимическими формулами надёжно хранился в специально оборудованным тайнике. Джереми помянул Сильвера ласковым словом и пожелал не потерять голову, делая глоток за его здравие.
Ещё вчера курьерская служба привезла Джеру странный презент. Абсолютно и невероятно кривая кошка, произведение искусства новоявленного и совершенно гениального по мнению богемы скульптора из Бывшей Франции. Причём никто и никогда не видел лица скульптора. Подумав лишь секунд 5, волк грохнул кошку об пол. Фарфор раскололся, явив миру потрясающей красоты кинжал. Рукоять обвивал своим хвостом скорпион, а венчал набалдашник в виде головы волка.
Джер потянулся в кресле и приласкал кинжал.
- Красивая вещь, провезти её через границы стоило больших трудов, но конечно же никто бы не стал проверять ЕГО, - хмыкнул Ник, присаживаясь в кресло напротив.
Волк задумчиво кивнул и тепло улыбнулся другу. В след за Ником в комнату вошёл тот, кто в последнее время стал для него опорой и поддержкой. Тем, кем он никогда не позволял быть своим друзьям и любимым. Макс встал за креслом Джера и чуть склонившись, чмокнул того в макушку. Джер извернулся, всем своим видом требуя большего и Макс, хмыкнув, склонившись, нежно поцеловал волка.
- Всё почти готово. Миссис Гоббс велела идти к столу.
Ник кивнул, встал и удалился на кухню, откуда были слышны звонкие голоса в шутку ссорящихся Эвелин и Деймона, новообретённых сестры и брата.
Максимилиан хотел тоже было последовать за ним, но неожиданно сильные руки дёрнули мужчину и тот оказался на коленях у Джереми.
- Спасибо, - прошептал волк и потянулся за очередным поцелуем.
За окном медленно падал снег, крупные хлопья укутывали землю. Отбелкс мигающих фонариков создавал в комнате невероятные узоры и иллюзии. Пушистая ёлка пропахла всю квартиру свежей хвоей. Сегодня было Рождество - время чудес, благодарности и прощения. Время семьи.

PS: кто захочет поиграть, то половина персов свободны )))

@темы: Фанфики, Город 24, Психо лайф

---

Автор: City Anubis
Фендом: Восставшие из ада
Название: Долгие 9 месяцев или Надо уметь держать язык за зубами
Жанр: хумор, романс, периодически скатываюсь во флафф
Пейринг: Безликий Убийца и Джозеф Торн (в некотором роде)
Рейтинг: R.
Размер: миди.
Статус: НЕ закончен. Но вдруг когда-нибудь я его таки осилю...
Предупреждение: эм... не, не думаю

Пролог и Глава 1. Дальше в комментах

Глава 0. Пролог

Ох, мать твою! Что ж так больно то? И кто меня, спрашивается, десять с половиной месяцев назад тянул за язык намекать на счастливую семью с маленькими спиногрызами?! Ну же тварь, отпускай давай. А то быстро, быстро, нихера не быстро, вон как заломило….

Уф, отпустило. Мини оргазм блин. Схватки это жесть! Как женщины их выдерживают? Впрочем, что я говорю, я же сейчас и сам женщина… А как всё мирно начиналось…

Позвольте представиться, Джозефина, в прошлом Джозеф Торн. Очень неплохой детектив с кучкой наград и грамот, правда меня нельзя было назвать образцом порядочности… Потом открыл шкатулку… Ну да, забрали, ну да, поиздевались. А потом взял и влюбился, и на те, взаимно.
Сестрёнка номер раз говорит, что моё чудо уже дорожку в каменном полу протоптал. Волнуется, приятно. Вторая, кажется, сломя голову пытается найти лёд в этом гребенном подземелье. Нельзя мол пить во время схваток, а во время родов и тем более ничего не захочется.
Ну а пока очередная схватка меня не посетила, можно рассказать каким образом я вляпался в эту мечту всех женщин, а именно в беременность и докатился до сегодняшнего своего положения.

Кажется, Безликий Убийца тогда присматривал за новым принцем, Шипе Тотеком. После чего выяснился очередной заговор этого докторишки на каталке. А в награду за раскрытие заговора моё чудо получил метаморфный камень. И вот надо же ему было вспомнить, как я как-то шепнул на ухо, что тоже не прочь обзавестись таким маленьким мучением, как Шипик. Ну я же, вашу мать, не думал, что эта зараза сможет сделать это реальностью!

Глава 1. Месяц -1. День первый

Надо было насторожиться ещё тогда, когда в моих палатах (скромная камера с одним койкоместом, приправленная правда мягким матрасом и неплохими подушкой с одеялом, а уж потом и сестрёнки на декор расщедрились, когда всё уже случилось) оказался столик со свечами, куча красных роз, в том числе в виде ковра из лепестков и огромный траходром, завуаленый красной воздушной тканью. Кроваво-красный присутствовал тут во всём, хотя украшения были всё-таки довольно банальными, когда пытаешься развести девственницу на весёленькую ночь. Но я, разумеется, как влюблённый олух только развесил уши для наиболее удобного надевания на них лапши.

Потрясающий ужин, коллекционное вино, кажется, из личных запасов Пинхеда, море комплементов. А потом я таял в его руках. Обычно сверху бывал я, но в тот вечер он доминировал во всём, а я всё больше и больше напоминал себе женщину, но это сравнение мелькало лишь на границе сознания и было отправлено в далёкий поход с эротическим уклоном. Зря отправил, как оказалось, очень зря.

Я точно знаю из достоверных источников в виде сплетен двух сетсрёнок и моей новоявленной свекрови, что в то утро в лабиринте от моего вопля проснулись все! От последнего узника до первого архисенобита и двух его женщин, которых он очень мило обнимал после бурной ночи. Не спрашивайте, откуда я ЭТО узнал.

Спрашиваете, чего я вопил? Так я вам расскажу. Утром я проснулся в хорошем настроении, отлично оттраханный и жутко довольный. Первая физиологическая потребность любого живого существа после сна это пойти облегчить свой мочевой пузырь, что я и вознамерился сделать. В сонном состоянии я проследовал до места, которое гордо именовалось туалет (именовалось заслужено, надо сказать, уж не знаю почему, но унитаз и раковина были здесь сделаны из прекрасного чёрного мрамора). И вот когда я с дружелюбным «иди сюда» потянул руки к моему другу, я обнаружил там пустоту. Сперва я не понял. Попытка ощупать что где и как привела меня к выводу, что лапаю я далеко не мужчину и при этом получаю все ощущения от этого лапанья. Некое двоякое желания продолжить лапать и дать себе же по морде за наглость на секунду ввело меня в ступор. Следующее что я сделал, так это наклонился, что бы посмотреть. Мне удалось наклониться…

Орал я долго. Матом. Иногда даже нечленораздельно. Как-то достал кинжал Беза и бегал за ним по всей комнате. Отдаю должное его физической подготовке, ибо я-то действовал под адреналином в состоянии аффекта, а он мало того, что успевал убегать от меня, так ещё на ходу пытался успокоить и что-то там объяснять. Удалось это ему только когда я выдохся… или выдохлась, что на тот момент уже являлось истиной. Надо ли говорить, что бегали мы голыми? Когда я вновь поднял на него глаза, то увидел что этот гад самым наглым образом на меня пялится. Но сил ругаться дальше уже просто не было.
- Ну давай, покажи мне, на что я стал похож, - я не узнал свой голос. Он был высоким, звонким, женским…

Он очень умилённо попереминался с ноги на ногу, но всё-таки что-то там пошептал, покрутил руками, и комната исторгла из себя зеркало. Я зажмурился, глубоко вздохнул и повернулся к зеркалу. Когда я открыл глаза, то на меня смотрела длинноногая блондинка, с тонкой талией, третьим размером груди, аппетитной круглой подтянутой попой и голубыми глазами. Сплошной шаблон! Даже как-то сразу захотелось сказать фи и показать кончик языка, но потом я вспомнил, что это вообще-то я, и захотелось наоборот покрутиться и ещё больше насладиться собой. Обе мысли привели меня в состояние шока, я начинал мыслить как женщина! Женский мозг мужественно отвоёвывал позиции и я не нашёл ничего лучше, чем плюхнуться на пол и разрыдаться горькими слезами со словами «ты меня не лююююююбишь таким какой я еееееесть!»

Безликий опешил, это точно, такого он не ожидал, он подскочил ко мне и неуклюже обнял за плечи.
- Ну дорогой… дорогая… ой… не важно…
- Что значит не важно?! – вскинулся я.
- Тебе значит не важно кого трахать?! Я что, все эти месяцы был лишь тем, кто подвернулся тебе под руку, просто подстилка?
- Вобще-то по большей части подстилкой был я, - как-то затравленно пискнул Без.
Ну это да, подобное замечание на несколько секунд остудило мой праведный гнев. Но лишь на несколько..
- А вот этот как раз и есть не важно! Ты зачем это, - я тыкнул себя в грудь, палец соскользнул и угодил точно в солнечное сплетение, - со мной сделал?! И почему блондинка, я же брюнет, у меня рост не метр девяносто, у меня глаза коричневые, а не голубые в конце концов! Тебя что, вот на всё это потянуло, признавайся, ЭТО твои эротические фантазии?
- Дорогой, нет!

Но я его уже не слушал, сперва я попытался поколотить его кулаками, но женские кулаки против тела сенобита, это как комар против слона. Моя истерика нарастала с новой силой. Я вскочил и подбежал к кровати, схватил с неё первую попавшую подушку и запустил в Безликого.
- Я тебя ненавижу, ты мне всю жизнь испортил! – от этих слов мы оба прифигели и уставились друг на друга с выпученными глазами (кто насколько мог, разумеется). Девчушка во мне даже говорила шаблонами. Но уже через секунду я колотил Безликого следующей подушкой, хотя жутко хотелось, что бы это была сковородка или скалка. А если учесть, что до сегодняшнего дня я даже не знал, как называется эта цилиндрическая хрень для раскатки теста, то это было вообще что-то за гранью моего понимания.

Истерика кончилась очень неожиданно, как будто выключили какой-то рубильник. Я уронил подушку, точнее только наволочку от неё, так как перья, естественно чёрные, летали уже по всей комнате.
Я вдруг почувствовал себя очень маленьким и незащищённым . Я ведь была голой. Взвизгнув, я припустился к кровати, закутался по нос в простыню и стал зыркать оттуда на этот жестокий мир затравленными глазами. Безликий с синяками на всех доступных частя тела (откуда синяки от подушки?) воззрился на меня. На его лице была написана тяжёлая и мучительная работа мозга, но центральный процессор завис и отказывался выдавать какие-либо ответы.
- Я голый, - констатировал я факт. Я просто услышал, как шестерёнки в его голове начинают скрипеть от натуги. Девчушка закатила глаза и пробормотала что-то вроде «все мужчины идиоты»
- Принеси мне одежду, - помог я ему.
Шёлк! Это его мозг таки нашёл некий алгоритм дальнейших действий.
- Да любимый, конечно, сейчас, - и он рванулся к двери, разумеется, забыв одеться сам. Я фыркнул и стал ожидать.

Я, наверное, заснул, потому как следующее что я помню, так это как меня душат в объятиях близняшки.
- Джозиииииии, - визжали они, - какой ты стал красивый, какой миленький, ой какие волосики, ой а грудь то какая, - и бесстыдницы начали меня лапать и гладить во всех местах, какие были у них в доступе. Я честно брыкался и пищал.
- Эй вы, я вас зачем позвал, кончайте его… её… его лапать!
Дааа. Мой благоверный явно был не в ладах с определением половой принадлежности. Кстати, он таки успел одеться.
- Ну Безик, ну она же такая милашкаааа, - хором протянули они.
- Я вам не милашка, я Джозеф..
- Джозефина, - перебили они.
- Чё? – опешили два представителя пола мужского, точнее один действующий, другой бывший.
- Ты теперь не можешь носить мужское имя, - сказала одна из них так, как будто втолковывала что-то трёхлетнему ребёнку.
- Ты же теперь девочка, так что Джозефина! – закончила вторая.
Мне не оставалось ничего другого, как просто согласится с этим фактом.
- Мы принесли тебе одежду, не бойся, тебе понравится, она не похожа на нашу, она человеческая, - чирикали сёстры.
Я уже было хотел встать, но что-то меня удержало, и я только ещё больше завернулся в простынку. Сёстры меня поняли быстрее, чем я сам.
- Безик, выйди – твёрда сказала одна из.
- Чё? – похоже другие формы вопросов, не говоря уже о более развёрнутых предложениях испарились из мозга моего любовника.
- Не видишь, Джозефина стесняется! – умилённо прочирикала вторая.
- Чёёё?! Кого?! – о, прогресс в словарном запасе.
- Блин, Без, просто выйди! – хором закончили они эти пререкания.
Бурча себе что-то под нос, Безликий подчинился.

Следующие несколько минут (как оказалось часов), прошли в постоянных примерках и кручениях перед зеркалом. Уже через пять минут я понял, что всё это мне нравится. Одежда сидела великолепно. Мы смеялись и щебетали о таких пустяках, о которых я даже не думал раньше. В конце концов сошлись мы на приятном телу приталенном хлопковом белом платье в пол с длинными рукавами и манжетами, закрывающими внешнюю сторону кистей и круглым вырезом горловины. Оно было с одной стороны очень простое, а с другой я походил на фею из сказки. Мои белые волосы были расчёсаны и волнами струились по плечам и спине. Я выглядел действительно красиво.

Когда мы вышли, то застали как Пинехд на чём свет стоит ругал Безликого.
- Мало того, что ты носишься по лабиринту в чём мать родила, так ты ещё что-то там вопил о человеческой одежде. Я тебе зачем камень дал? С его помощью можно было такие пытки придумать…
- Не волнуйтесь, - прервал я Инженера, что конечно было дерзостью с моей стороны, - он их придумал.
Архесенобит повернулся ко мне с явным намерением разорвать на молекулы, но так и остался стоять с открытым ртом.
- Ах ты кобель, подбери челюсть с пола, - раздалось в стереоэффекте с двух сторон жёсткое предупреждение. С одной стороны от Инженера стояла его жена Женщина (дааа, Левиафан не слишком напрягался, когда придумывал ей имя) – мать Безликого, со второй фаворитка Энджи – мать нынешнего наследника Шипе Тотека.
Пинхед захлопнул челюсть, но продолжал молча пялиться на меня. Мне как-то резко захотелось спрятаться. Мой милый понял меня и подошёл вплотную. Я спрятался за его спиной, затравленно наблюдая за окружающими. Мой принц прокашлялся.
- Мама, папа, Энджи, позвольте представить, это Джозефина,.. то есть Джозеф,.. в общем вот,.. - стушевался он под конец.
Первая очнулась Жещина.
- Приятно познакомится дорогая, а то я уже начала сомневаться в твоём существовании, - прохрипела она. Ну ещё бы, с разорванным то горлом.
А ведь действительно, он меня из своих познакомил только с сестрёнками. Это был ещё один повод обидеться и закатить истерику, но при родителях надо вести себя примерно, что бы они увидели, какая я хорошая и подходящая для их сына девушка. Тьфу ты!
Она подошла и протянула руку для рукопожатия. В отличие от прочих сенобитов она была тёплой. Так вот от кого Безликий унаследовал эту способность.
Следующей была Энджи. Она подплыла и обняла меня.
- Приятно познакомится сестрёнка.
- Кхм, - а это уже царь царей, - да… Что бы закрепить знакомство, приглашаю тебя Безликий и твою.. кхм.. девушку сегодня на ужин к нам.
Близняшки грустно посмотрели.
- Ох, и вас тоже, - махнул он рукой. Они взвизгнули от радости.
Инженер подал обе руки своим дамам и удалился в неизвестном направлении.

Ужин прошёл прекрасно. За исключением того момента, что Инженер поведал о некоторых способностях камня, в том числе и о том, что может создаваться особь полностью и абсолютно новая и здоровая и напоминающая самый прекрасный образ, который плавает в воображении создателя. Я оказался приукрашенным воспоминанием о человеческой внешности мамы Безликого. А ещё я понял, что я, мать его раз этак, девственница!

@темы: Фанфики, Восставшие из ада

---

Автор: City Anubis и Аннабел Спенсер
Фендом: Восставшие из Ада (HellRiser).
Название: Мирный договор
Жанр: малясь юмор, но в основном писалось ради PWP, романс
Пейринг: Безликий Убийца/НЖП.
Рейтинг: недетский.
Размер: мини.
Статус: закончен.

...- Я знаю тебе это нравиться, да милый? - ласково щебетала девушка со срезанными нижними веками и улыбнулась шрамироваными губами. Достав очередную раскаленную до бела спицу, она начала медленно погружать ее в беспомощную плоть. Жертва исступленно вздрогнула, но закричать не могла, так как в шее уже торчали спицы, и это препятствовало крику. Еще одна спица вошла в руку и вышла с другой стороны. Спица в ногу, спица в плечи, спица в широко раскрытый глаз...

Энджи упивалась страданиями этого человечка, пронзая его податливую кожу и, словно дразня, слизывала капли крови. Ей нравилось пытать мужчин - может быть это была скрытая месть, а может задатки доминантки... Но тем не менее ее жертвами почти всегда был мужской пол. К тому же так легко найти слабое место... Она взяла сразу пять спиц и методично, почти акупунктурно всадила их в гениталии мужчины.
- А я тебе нравлюсь, Джо? Ты же всегда любил молоденьких девушек, не так ли? - нежным голоском пропела девушка, снова всаживая железо в плоть.

Безликий выхаживал вполне довольной походкой по каменным полам Левиафанского лабиринта. У него в кармане был честно спиж... стыренный из человеческого мира шоколад. Он мечтательно придавался очень ярким видениям того, как этот самый шоколад сперва будет разогрет между их с Джозефом телами, затем размазан по ним, а потом ими же слизан друг с друга. Абсолютное отсутствие глаз имело свои преимущества. Одним из которых являлось очень и очень яркое воображение, и почти реальное видение всего представляемого.

От всего увиденного из него вырвался почти, что стон боли и страстного желания точно. Он ускорил шаг. Однако приближаясь к комнате Джозефа Безликий понял, что тут явно что-то не так. Дверь была приоткрыта, а он точно знал, что сам Джозеф её открывать не будет. Безликий ещё не получил разрешение для своего любовника на свободное передвижение по лабиринту. Несмотря на всю лояльность Пинхеда к своему сыну, что-то не давало ему разрешить Безликому откровенно свободно развлекаться с этим парнем. Безликий скрипел зубами и молча уходил, дожидаясь следующей недели, когда можно будет вновь подать заявку. Ругаться с властелином, пусть и родным отцом, как-то не очень хотелось.

Тихонько подобравшись к двери, он услышал голос нынешней фаворитки отца. Эта Ангелочек мучила его Джозефа!!! Тот глухо стонал, но не кричал. Мысль о том, что просто не мог, повергала Безликого в ужас, несмотря на то, что через полчаса, максимум час после пыток всё с Джозефом будет в порядке. Любовь вообще сделала его слишком мягким. И этот недостаток он решил скомпенсировать на Энджи. Впрочем, мыслить трезво в приступах ярости Безликий не мог даже когда был счастливым сенобитом с холодным сердцем.
С ноги открыв дверь и заорав: "Убери от него свои мерзкие лапы, тварь!" - Убийца запустил в фаворитку кинжалом.
Девушка среагировала почти мгновенно - она успела пригнуться, но кинжал все же зацепил ее и звонко воткнулся в стену вместе с куском ее кожи.
- Ты что совсем охренел?! - скорее удивленно, чем испуганно закричала в ответ она, и на всякий случай вооружилась серпом.

На Безликого страшно было смотреть... Точнее страшнее, чем обычно. Если бы у него были волосы, то они точно стояли бы торчком.
- Какого...! - это всё что он смог сказать. После чего подскочил к любовнику и нежно погладил его по животу, избегая мест, в которые были воткнуты безобразные спицы. Мужчина посмотрел на него глазами, в которых плескались облегчение и радость.
- Ты же понимаешь, что я должен это сделать, что бы тебе было легче? - тихонько спросил Безликий у Джозефа, тот покорно закрыл глаза.
Безликий сосредоточился на несколько секунд, после чего в тело жертвы стали впиваться десятки крючков от цепей, который появлялись из стен со всех направлений, а ещё через несколько секунд они разорвали его на сотки кусочков и исчезли. Вымотанный этим, Безликий поднял голову на Энджи и прошипел:
- Какого. Левиафана. Ты. Тут. Делаешь?
- А какого хрена ты сюда приперся недочеловечишка?! - недоумение и страх неофитки переросли в ярость. - Или тебя специально лишили глаз, чтобы ты бестолково мешал другим???

Неофитка пылала гневом, но то что она сказала, было ошибкой. Глаза, впрочем как и другие признаки лица, были для безликого сенобита больным местом. Заскрежетав зубами и, кажется, впервые за всю свою жизнь зашевелив мышцами лица, на которых обычно красовались брови, он подскочил к ней, схватил её за прутья заменяющие ей волосы, и грубо поволок к выходу из комнаты.
- Никогда, слышишь ты, детсадовская патаскушка, никогда не смей прикасаться руками к моему... моим игрушкам, - закончил он, и грубо швырнул её в направлении от комнаты.
За то время, что она пыталась затормозить, он запер дверь лично выкованным замком. Сломать такой было под силу только Инженеру.

Но и Энджи не сдалась без боя, издав резкий почти птичий крик она впилась острыми коготками в руку Безликого. Ее дико вывело из себя похабное словечко "потаскушка", при жизни она жестоко карала людей за такое наглое обращение к ней... а уж тем более в аду ее нрав ожесточился и позволять какому-то "недосенобиту" так ее оскорблять... Ну уж нет. Ей удалось вырваться из крепкой хватки и смачно пнуть противника под коленку. Безликий как раз закончил запирать засовы и поэтому не успел увернуться. Пинок был весьма чувствительный и пришелся точно по обратной стороне колени. Безликий резко осел, но вовремя смог извернуться и второй ногой устроить Энджи подножку. Так что после этого на полу валялись оба. Один на боку, вторая на спине.
- Сукин ты сын! - взвилась девушка и, схватив серп, замахнулась на Безликого.
Реакция охотника не подвела, он схватил ее руку, прежде чем остро наточенный серп порезал его.

Продолжая держать извивающуюся Энджи за руку, Безликий умудрился таки подняться на ноги и оттолкнуть от себя взбесившуюся девку. Продолжать драку он был не намерен. Залепив напоследок крепкую мужскую пощёчину, от чего девушке пришлось отшатнуться, что бы удержать равновесие, Безликий, повернувшись к ней спиной, самым широким своим шагом направился к отцу. Сейчас он был в настроении потребовать! Если уж не разрешение на свободу, так хоть на неприкосновенность он вырвет сегодня зубами, языком (не в том смысле) и даже цепями, если понадобится. Не победит, но хоть уважать себя заставит.

Но не тут то было. Энджи с победоносным кличем накинулась на Безликого со спины и со всей своей женской дури впилась ногтями в его нежное лицо. Не ожидав такого подвоха, Безликий взвыл и потерял видимость. Как назло в это время он как раз подошёл к лестнице и, как следствие, оступился. С охом и взвизгом фигурная конструкция из двух сенобитов полетела кувыркаться по лестнице.

Тем временем Пинхед мерил шагами коридор под комнатой многострадального Джозефа. Он давно понял, что настойчивость Безликого Убийцы, его самого многообещающего наследника на настоящий момент, вызвана более глубоким чувством, чем простая заинтересованность. Сенобиты влюбляются редко, но всё-таки влюбляются. И Пинхед не хотел, что бы его сын пострадал от разбитого сердца, ведь оно способно уничтожить любого. А этот коп мог просто использовать Безликого, что бы получить свободу. И Пинхед вот уже час пытался придумать по-настоящему действенный способ (пытки в таком деле не годятся), что бы выяснить истинные намерения этого чёртового копа. А мысль всё никак не шла, Пинхед был глубоко в ненастроение.

Закопавшись в своих мыслях так, что от задумчивости стал драть на себе булавки, он не заметил груду тел с визгами-писками катящуюся на него. Встреча произошла неожиданно для всех. Пинхед был погребён и распластан. Сверху на нём растянулся Безликий. Картину завершала Энджи, умудрившаяся связаться конечностями с обоими мужчинами. Апофеозом действительности стал злорадный смех Левиафана.

Пинхед только что не кипел. Мало того, что уронили, так ещё и эта чёртова ромбовидная сущность ржала над ними уже добрых две минуты. Если бы Левиафан был похож на человека, он бы наверняка валялся на полу на животе и стучал по нему кулачком в истерике. Вонзив цепи в обоих своих подчинённых и растащив их в разные стороны, Пинхед поднялся и окинул злобным взглядом провинившихся юнцов. Заметив разодранную рожу (именно рожа, так как по-другому эту часть тела сейчас назвать было нельзя) Безликого и наливающийся синяк на щеке фаворитки, архсенобит только и смог вымолвить со вздохом мрачной констатации факта:
- Опять поругались.
Инженер задумчиво потёр подбородок, волей случая освобождённый от булавок и изрёк: - Думаю несколько часов в карцере даст вам возможность выяснить отношения без причинения ненужного вреда окружающим.

Раздался стук одновременно упавших челюстей, оба шкодника не могли поверить в такое наказание.
- Но Господин... - жалобно начала Энджи со страдальческим выражением лица. Но Пинхэд которому были известны ее приемы лишь коротко отрезал.
- Ничего не желаю слушать.
- Пинхэд, разве можно так поступать со мной? - попытался взбунтоваться Безликий, но под тяжелым взглядом отца невольно присмирел. Время драк прошло - лучше быть покорностью.
Отобрав у сенобитов все имеющееся оружие, Архсенобит отправил нашкодивших в вышеупомянутый карцер. Сам же направился в сторону всё ещё ржущего Левиафана с уже новой мыслью, занимавшей всё его существо: что бы такого и куда сунуть этой штуке, что бы она прекратила ржать и желательно вращаться, а то морская болезнь скоро будет всем обеспечена.

И Безликий и Энджи полагали что сейчас их засунут в каменный сырой мешок... темницу каких полным полно в аду... каков же был их шок и недоумение когда они очутились... на зеленой цветущей полянке среди леса. Мило и беззаботно щебетали птички, по лазурному небосводу лениво плыли белые облака, витал нежный аромат цветов...
С хрустом отвалились челюсти двух незадачливых драчунов. Первым дар речи обрел Безликий, и то его голос был каким-то хриплым.
- Это... кхм... Это... это и есть карцер?....?! - слегка заикаясь, произнес он.
- Видимо да... - Энджи очумело смотрела на изумрудную траву под ногами.

Через некоторое время произошло то, что чуть было не стоило Безликому жизни, инфаркта, инсульта и прочих гадостей, вызываемых стрессами. Он чихнул. Ну чихнул и чихнул, скажете вы, что тут такого. Только вот незадача, у него не было носа. Каким образом произошло сие физиологическое действо осталось загадкой, только вот мышцы бровей неуклонно поползли вверх, а Энджи издала какой-то крякающий звук, странным образом напоминающий "ну ни хрена ж себе, что б меня камера трансформации превратила в гламурную блондинку"

Безликий стоял, держась за сердце левой рукой и ощупывая бугорок носа на наличие повреждений правой, но таковых не находилось. Рядом пролетела пичужка и наглым образом уселась на железные прутья Энджи, почистила пёрышки и начала петь песню.
- Это все из-за тебя, дебил безглазый! - зло прошипела Энджи и птичка, испугавшись, упорхнула к деревьям.
- Что? Да кто бы говорил шалава мелкая! - ответил тем же Безликий и стиснул кулаки.
- Я бы тебе посоветовала прикрыть пасть или же последнее что у тебя осталось! - девушка исподлобья посмотрела на него испепеляющим взглядом.
- У меня нет желания разговаривать с такой взвинченной стервой как ты... - сенобит горделиво поднял голову.
- Да-а-а? - театрально удивилась она. - В таком случае я не желаю тратить время на такого ебнутого на голову кастрата с дегенеративным уклоном.
Сказав это она развернулась на каблуках и пошла в лес... но едва она приблизилась к деревьям, то почувствовала что ложно-свободное пространство на самом деле ограничено - они могли любоваться чудесной лесной чащей но не могли выйти с маленькой полянки.

Чертыхнувшись и отвернувшись от Энджи, Безликий не заметил, как та упёрлась в стенку, а поскольку парень он был горячий, то он в стенку врезался. Мало ему было проблем с его... лицом, сперва там красовались следы от когтей этой мелкой, потом непонятно откуда взявшийся чих, теперь вот ещё по всей морде растечётся синяк приятного фиолетового оттенка. Схватившись за моську, Безликий взвыл и со всей дури долбанул по невидимому барьеру кулаком. Не самая умная мысль. Оторвав руку от лица, он зажал повреждённый (хорошо не сломанный) кулак и стал пританцовывать на месте, издавая непотребный звуки и непереводимый сенобитский фольклор.

Смотря на его стенания Энджи не удержалась и довольно хихинула. Затем все же подавила приступ смеха и уже с прежним оскорблено-надменным видом уселась в углу "комнаты примирения". Девушка демонстративно скрестила руки на груди и отвернула голову, прочь от Безликого.

Закончив брачный танец бабуина, Безликий бросил последний взгляд на Энджи. Проклял всё на свете, что не может выразить действительным взглядом всё, что он сейчас думает и чувствует, и мир сразу как-то потерялся. Он осунулся. Поляна больше не выглядела, как украденный кусочек рая в аду. Мир похолодел, потускнел.
- Да пошло оно всё, - не выдержал Безликий и скинул свою куртку и майку. Кинул под ближайшее дерево и развалился на зелёной траве, принимая солнечные ванны. Чего хотел добиться этим заточением его отче, он не знал и знать не хотел. Он подумал о близняшках и надеялся, что они составят на время компанию Джозефу, хотя бы просто через дверь, ведь он будет волноваться, что произошло с его Безликим, по крайней мере Без на это надеялся. Без... только трое во всём мире имели право так его звать. Он сорвал травинку и сунул её в рот, солнце слепило визор, но он не отводил лица и продолжал смотреть. Правой рукой Безликий дотронулся до кармана брюк, где покоился ключ от комнаты, от этого ощущения потеплело на сердце.

Энджи вдыхала аромат пыльцы, ощущала на коже дуновения теплого ветра и блики нежного света, и потихоньку начала остывать от гнева. По старой привычке она села дальше в тень, не позволяя солнцу достать ее... она помнила что загар ей не к лицу. Надоев смотреть на белые, лениво ползущие облака она украдкой покосилась на Безликого, находя этого "кастрата" довольно симпатичным.
«Да-а-а, а торс у него папочкин...» - подумала она, с присущей женской остротой взгляда подмечая каждую деталь... но тут же опомнилась. «Ой, что я думаю!.. Ну этого мужлана... забыла как он тебя обозвал?! Вот и нечего глазеть... а хотя плечи у него красивые...»

Безликий лежал неподвижно, перед взором уже проплывали весёлые радужные круги. Он чуть заметно улыбнулся. Захотелось засвистеть какую-нибудь песенку, но свист был ему не доступен. Тряхнув головой, он присел и поискал взглядом другую травинку. "Надо будет захватить с собой цветов, Джозеф порадуется, даже не смотря на то, что парень" - подумал он. Найдя то, что искал, сорвав и зажав в руках определённым образом, он дунул, извлекая странный мелодично-скрипуче-свистящий звук. Сыграть что-либо достойное на этом инструменте, конечно, не представлялось возможным, но нечто вроде чижика-пыжика получалось неплохо.

Молчание хоть и было расслабляющим но немного давило, особенно в такой приятной обстановке, хотелось поговорить о чем-нибудь светлом, приятном... Не думать больше ни о чем, забыть о том что было снаружи...
Первой решилась Энджи, деликатно кашлянув, она, сохраняя надменный, прямо королевский тон, как бы нехотя спросила.
- Почему ты так взбесился?
Безликий оторвался от своего занятия и посмотрел на Энджи. "Стройная, высокая, даже красивая, вот только до жути противная", - подумал он. Он некоторое время изучал её? Думая, стоит ли говорить правду или не стоит.
- Потому что он мой, - пошёл на компромиссный вариант ответа Безликий. Однако сказано было каким-то не слишком уверенным тоном. Сам Безликий всё ещё не понимал, как человек в здравом уме или без него вообще, может любить сенобита, тем более такого как он. Люди выбирают по внешности. Хотят смотреть в глаза, когда говорят. Хотят наслаждаться лёгкими прикосновениями губ, когда просят ласки. Шептать на ушко что-то заговорщическое. Но ничего из этого, Безликий предложить не мог, и это его смущало.
- А нельзя было раньше предупредить, а не врываться во время пытки с диким ором? - обиженно сказала девушка и потерла ссадину на щеке, - И почему мне никто ничего не сказал что этот полицейский твой?
- Вообще-то все знают, - недоумённо проговорил Безликий, - Я у Пинхеда уже три недели даже разрешение на свободное перемещение прошу.
- Тогда почему когда я спросила "а чей это человечек в камере наверху?" мне ответили "ничей, можешь идти пытать, вот тебе даже ключ от камеры, наслаждайся!"?! - Энджи возмущенно поставила руки в бока и поглядела на Безликого с негодованием... но уже более мягким, почти детским.

Безликий удивлённо воззрился на Энджи, хотя она и не поняла этого по его физиономии. Энджи неофитка и находится на верхних этажах ей пока что запрещено. Уточнять она могла только у жителя верха, не дура же, следовательно, Энджи обманули, и намеренно. Ключ... ключ Безликий ковал сам.
- Доктор! - выдохнул он, - тебе это сказал Доктор?
Он вспомнил, как тот крутился возле кузницы и наверняка каким-то способом смог восстановить ключ.
Аккуратно нарисованные брови Энджи удивленно поднялись.
- Да... Чаннерд дал мне ключ... И даже дорогу показал как дойти... - она злобно сузила глаза. - Вот скотина... Неспроста он мне показался подозрительно учтивым. Ну Чаннерд... ну спасибо за услугу... погоди доберусь до тебя хЕрург хренов...
- Ну уж нет, сперва я до него доберусь, вырву его печень, сожру, а сердце принесу на блюдечки Джозефу, пусть тоже порадуется, - прошипел Безликий и сжал кулаки в бессильной злобе.
Девушка заинтересовано наклонила голову вбок.
- Почему ты так заботишься об этом полицейском? Запрещаешь его трогать другим, охраняешь от посторонних... и там, в камере, ты ведь убил его, чтобы он не страдал больше... Зачем?
Безликий вздохнул взвешивая все за и против.
- Ну в конце концов, ты всё равно всё рано или поздно узнаешь. Такие слухи распространяются как лесной пожар, - он помолчал ещё немного, а затем на одном выдохе чётко произнёс, - я люблю его.

Безликий поспешно отвернулся и приготовился услышать едкие насмешки или еще хуже - издевательский хохот этой ведьмы... Но позади была тишина, словно неофитка испарилась.
Раздался легкий шорох травы, почти неотличимый от дуновения ветра и он почувствовал, как на его плечо легла мягкая женская рука.
- Извини... - осторожно шепнула Энджи. Она тихонько присела рядом и прежним слабым, слегка смущенным голосом продолжила. - Если бы я знала, я бы не посмела его тронуть... Я надеюсь, ты примешь мои извинения... - тут она почувствовала как краснеет и поспешно полезла в складки своей юбки. - Возьми. - Она протянула сенобиту сложный ключ от замка камеры. - Теперь твой Джозеф будет в безопасности.
Безликий второй раз за последние минут десять посмотрел на Энджи с удивлением.
- И что? Никаких насмешек, обвинений в слабости и прочего? - спросил он неуверенным голосом с нотками подозрения.
Энджи с улыбкой покачала головой. Безликий с задумчивостью потёр подбородок, затем почесал свою голую макушку и задумчиво закусил большой палец.
- Не спроста это, не спроста... Ответишь откровенностью на откровенность? - поинтересовался он у неё.
- Обещаешь никому не говорить? - сконфуженно спросила она, кокетливо теребя прутья.
Безликий утверждающе кивнул.
- В общем, я тоже... кое-кого люблю... а точнее... твоего отца. - Сказав это, Энджи залилась краской. Усилием воли ей удалось подавить вид скромной школьницы и взять себя в руки. - Да я знаю, это звучит смешно... и так тривиально... ученица влюбилась в учителя. Но... - она мечтательно вздохнула. - Это так волшебно снова любить... Я думаю ты понимаешь это.
Если бы он мог, то он бы удивлённо похлопал глазками.
- Если честно, - пробормотал он, - то не совсем, я ведь человеком не был, - выдал он как-то отрешённо. Ещё какое-то время они смотрели друг на друга, а затем Безликий просто напросто рассмеялся: громко, по-доброму и заразительно.
- Вот уж не думал, что у нас с тобой будет что-то общее, - смог он из себя выдавить.

Энджи кокетливо улыбнулась.
- Ну так что мои извинения приняты?
- Да... Ну и ты меня... извини за это... - Безликий коснулся все еще видного следа от удара на лице Энджи.
- Пустяки. - Шутливо отмахнулась она. - А не такая уж ты и сволочь оказывается...
- Да я вообще мировой парень, - всё ещё смеясь сказал он, - Впрочем, если можешь любить и понять, то и ты тоже, в смысле мировая девчонка.
- И ты совсем не против, что я пытаюсь приударить за твоим папочкой? Ты же раньше не особо-то радовался тому, что я у него в фаворитках...
- Это верно, но только потому, что не знал твоего к нему отношения. Все предыдущие, что мужчины, что женщины, хотели получить от него лишь силу, знания, но ничего не хотели дать взамен. Чёрствые, сухие, мёртвые. В них не было не грамма воображения, лишь чистый расчёт. Именно поэтому из них ни черта и не вышло. Только из Чаттерера. Он учился и практиковался с настоящим вдохновением. У тебя оно тоже есть, я признаю это. Мне нравятся твои работы.
Закончив эту тираду, он попытался улыбнуться, но вовремя спохватился, что бы не испортить этот хрупкий мир своим оскалом. Окончательно зардевшись Энджи, смущено захихикала, а затем неожиданно для Безликого обняла и чмокнула в щеку.

Безликий вздрогнул, как тогда, когда его в первый раз погладил Джозеф. Тогда всё закончилось довольно таки весело. Словно в ответ на эту ласку и воспоминание по его телу пробежала жаркая дрожь. Но Энджи, похоже, восприняла эту дрожь по своему, и когда его взгляд обратился к ней, то девушка была на грани гневной истерики, и, как минимум, готовилась залепить в Безликого хук справа.

Верность в понятии сенобитов не содержит в себе постельной моногамии.

Он протянул правую руку к Энджи и взял её за подбородок, она хотела вырваться, но он удержал её в таком положении и приблизил свои губы к её.
- Ты не так поняла мою дрожь, дорогая, - и впился в её губы. Поцелуй был страстным, требовательным, но руки Безликий всё ещё держал при себе, давая понять, что у неё есть выбор, ответить или нет. Если ответит, пути назад не будет.

Впрочем, и ей не хотелось отступать, она нежно коснулась исцарапанного ею же лица Безликого, и ее приятно удивила человеческая теплота кожи… Словно бабочка летящая на свет, она прильнула к нему, на его тепло, обдав его приятным холодом своих объятий. Она пахнет сладкой ванилью, и нежным ароматом разложения… Безликому определенно нравиться это сочетание, дразнящее и в тоже время успокаивающее, тоже самое, если ребенку сунут конфету. А что делают с конфетами? Правильно – облизывают. Черный горячий язык вылез на всю длину так неожиданно, что девушка едва не поперхнулась, ощутив нечто длинное и извивающееся в своей глотке. Если бы Безликий мог, он бы довольно улыбнулся при виде ее удивленных глаз. Плавно словно они растягивались вдвоем кусок жвачки, сенобит освободился от поцелуя при этом, продолжая языком исследовать рот неофитки. Его руки мертвой хваткой стиснули ее тело, заставляя подчиниться ему, Энджи послушно обмякла – роль "нижнего" ее вполне устраивала. Черный липкий язык спустился на шею оставляя за собой скользкий след… а затем довольно своевольно полез в вырез корсета, уж больно заманчиво выглядела приподнятая грудь, стянутая узким кожаным корсетом. Девушка тихонько ойкнула от постороннего гостя, но темп дыхания только возрос. Шустрые пальцы Безликого уже возились с многочисленными стежками и крючками корсета. Он тихо чертыхался, запутываясь в них, пока Энджи осторожно отстранила его, сказав, что она сама это сделает. Ей это удалось намного быстрее, и вскоре корсет на металлических вставках был отделен от ее хребта.

Безликий встал и потянул за собой Энджи. Отойдя от неё на несколько шагов, Безликий окинул её оценивающим взглядом, который Энджи поняла с первого раза, так как за этим взглядом сверху вниз следовала и голова её неожиданного любовника. На ней ещё оставалась длинная юбка в пол и он избавил её от этого ненужного в настоящий момент аксессуара. Вернувшись на прежнее место, он просто излучал собой дикую животную страсть. Высокий, поджарый, с широкими плечами, Безликий прекрасно подходил к предоставленному его взору наслаждению. Красивая, высокая грудь обнажена. Длинные ноги обрамлены чулками в мелкую соблазнительную сеточку и высокими сапогами на умопомрачительной шпильке. От возбуждения её кровь забегала быстрее и из под ошейника с двойными шипами внутрь и наружу выступили капли крови. Глаза лихорадочно блестели от возбуждения и горели ярким ониксом.
- Ты прекрасна, - прошептал он и медленно направился в сторону совершенства.
Подойдя к своему падшему ангелу вплотную, он обнял её за талию и крепко прижал так, что бы она смогла убедится в том, какое впечатление производит на Безликого самим фактом своего существования здесь и сейчас. Разгорячённая плоть давила на низ живота и вызывала в ней горячее желание убрать оставшуюся преграду между ними в виде хлопковых чёрных брюк Безликого.

Её руки потянулись к пряжке ремня, холодный металл ярко контрастировал с руками, которые от любовной лихорадки пылали огнём. Безликий обхватил рукой один из серебристо белых холмиков и его язык принялся выписывать узоры и играть с соском, который тут же отвердел. Движения её рук стали рваными, судорожными, теперь уже она не могла справиться со своим возбуждением. А Безликий продолжал ласкать её грудь, в то время как вторая рука уже подобралась к ранам на спине и его пальцы вонзились в оголенные нервы. Энджи выгнулась дугой от этой сладкой боли и протяжно застонала.
- Я знаю, тебе это нравится, - горячо шептал он её на ушко, в то время, как пальцы массировали оголенные позвонки.

От хлынувшего в кровь адреналина, она дёрнула ненавистный ремень и он разорвался пополам. Пуговица и молния были лишь глупой помехой, не способной сдержать страсть. Она резко ухватила Безликого за его восставший член и тот сдавленно вскрикнул.
- Что ж, извини меня за сегодняшнее необоснованное обвинение, - промурлыкала она, поглаживая головку большим пальцем.
- Сними их, я хочу увидеть тебя всего, - приказным и в то же время просящим тоном сказала она.
Безликий послушался и на время отстранился, Энджи почувствовала потерю, когда его руки ушли с её спины и груди. Она наблюдала, как он поспешно скидывает с себя остатки одежды и уже через несколько секунд стоял перед ней абсолютно обнажённым.
Она потянулась к нему, но он остановил её знаком.
- Нет, ангел, сперва ты.
Он аккуратным собственническим жестом заставил её лечь на бархатный ковёр поляны и навис над ней. Языком он умел пользоваться хорошо, что и собирался сейчас продемонстрировать свой молодой любовнице.

Сперва он наградил её поцелуем, глубоким и чувственным, исследую её рот и забавляясь с её языком, затем сумел проникнуть под ошейник и слегка разбередить раны. Спускаясь ниже, он обвил языком поочерёдно каждый из холмиков её груди, задержался на впадинке пупка, спустился ниже и слегка развёл руками её бёдра. Поиграв некоторое время с розовым бутоном, Безликий проник языком в её лоно, от чего Энджи выгнулась и застонала. Подобного ощущения она не испытывала ещё не разу. Когда тебя трахает нечто твёрдое и в то же самое время настолько гибкое, что способно пульсировать и извиваться внутри тебя, то это дарит неописуемое наслаждение. Руками он массировал её ноги, ягодицы, поглаживал бока, а она тем временем извивалась от безумных ощущений внутри неё. Вскоре, она практически перестала дышать, и из её горла вырвался сдавленный крик долгожданного оргазма.

Она тяжело дышала после пережитого, но Безликий не собирался на этом останавливаться. Теперь, когда девушка была горяча как никогда, он собирался и сам получить удовольствие.
- Ангел мой, ты же не хочешь оставить меня ни с чем после пережитого, - лукаво спросил он у неё. Она подняла затуманенные глаза и чуть заметно покачала головой. Он усмехнулся и начал переворачивать её. Она без сопротивления поддалась ему, и когда Безликий поднял её на колени, она сама ухватилась руками за траву, что бы быть более устойчивой. Безликий опустил руки ей на плечи и начал медленно гладить её по спине, по бокам. Пробежался порхающими движениями по животу, Энджи вновь начала ощущать нарастающее в ней возбуждение. Он собственническим жестом опустил руки на её ягодицы и погладил их круговыми движениями. Энджи думала, что вот сейчас, но вместо этого, руки вновь поползли вверх по её телу. Она застонала от недовольства и двинула бёдрами в нетерпении, Безликий хмыкнул и прислонился к ней, давая понять всё его желание. От этой близости Энджи задрожала, и именно этот момент Безликий выбрал, что бы войти в неё. Он вошёл сразу, весь, в такое подготовленное благодарное тело, Энджи вскрикнула и подалась навстречу его движению. Сперва он замер, привыкая к ощущениям, что бы сразу не оконфузится, а затем начал медленно двигаться. От таких медленных, мучительно-нежных движений Энджи возбуждалась только больше. Но теперь она уже не задыхалась, она стонала в полную силу, подбадривая тем самым любовника. Безликий добавил к ласкам руками свой язык, которым тревожил её обнажённый позвоночник. Ощущая одновременно и боль и ласку, Энджи начинала сходить с ума от удовольствия и подаваться на встречу Безликому всё с большей скоростью. Скоро они уже двигались с головокружительным ритмом и оба кричали от возбуждения. Перед самым финалом Безликий резко обвил языком её шею на подобие удавки и подтянул её им к себе. Девушка схватилась за язык, но ничуть не испугалась, совсем наоборот, для неё это стало последней каплей и с хрипящими звуками и именем Безликого на губах она испытала второй головокружительный оргазм за этот вечер. Безликий отстал от неё буквально на несколько яростных толчков и, сжав в своих объятиях, излился внутрь её горячего, пульсирующего тела.

Спрятав язык, Безликий аккуратно опустился на поляну, продолжая держать Энджи в объятиях, давая ей и себе возможность отойти от пережитого.

- Ну что, съел, о наш несокрушимый принц Боли? Говорил я тебе, что лишу тебя всего, что тебе так дорого. Твой дорогой сын и твоя обожаемая любовница наверняка уже уничтожили друг друга в этом карцере, так что единственное что выйдет оттуда это их кровоточащие ошметки! - Доктор Чаннерд скалился в улыбке и злобно веселился, глядя на Пинхеда. Он сидел в кресле каталке, и его руки постоянно дёргали колеса, отчего коляска как будто танцевала на месте.
Пинхед же со спокойствием колоса взирал на этот недоделанный обрубок, который после поражения оторвали от гигантской руки камеры трансформации, и поскольку сам он больше ходить не мог, пересадили в чёрное, шипастое нечто на колёсиках.
На самом деле он действительно волновался, карцер был настроен таким образом, что открывался только после заключения мира, но прошло уже больше трёх часов, а карцер был закрыт. Ребята действительно могли сильно покалечить друг друга даже голыми руками… Пин хмыкнул, вспоминая нрав Энджи и силу Безликого… Они могли натворить непоправимое… но почему-то интуиция подсказывала ему что все не так плохо как заливает этот докторишка.
- Любопытно, что же ты теперь будешь делать без своей нимфетки? Да, славная была кукла, не глупая, но наивная. Это будет сложно найти вторую такую… - лже-сочувственно продолжал Чаннерд. – А Безликий? О, какая потеря для ада! Мы лишились твоего драгоценного сынульки или же выкидыша камеры трансформации… Впрочем он и сенобитом не был, так – нечто среднее между человеком и нелюдем… Могу представить как ты уже скучаешь по нему – теперь некому будет быть на побегушках! – доктор захохотал крайне довольным смехом.
Пинхэд молчал, оглядывая его скучающим взглядом… он ждал.
- Что же ты молчишь, правитель? Или твое молчание это скорбь по ушедшим игрушкам?
- Нет, гнида, он молчит, потому что видит, что твои слова это бабский треп. - Раздался из-за спины Чанерда гневный голос определенно принадлежащий Безликому.

Улыбочка сошла с лица доктора как краска смываемая водой. Он боялся повернуться, ибо предполагал встретиться с лишенным глаз, но всевидящим лицом Безликого Убийцы.
- Так что советую тебе тоже прикрыть сральник, наш дорогой доктор, - не менее гневно прозвучал стальной голос Энджи. Худшие опасения Чаннерда оправдались - они помирились.
По мере того как доктор белел от страха, на лице у Пинхэда рождалась снисходительная улыбка. Он с приятной радостью внутри наблюдал как его любимцы, целые и невредимые, с
грацией хищников и сдержанностью палачей, медленно приближаются к Чаннерду с абсолютно явными намерениями разорвать того на сотни запчастей для камеры трансформации. Жаль только, что его потом опять соберут… но ведь этот момент можно оттянуть не так ли?

Пинхэд хотел уже развернуться и удалиться, чтобы предоставить детишкам вволю наиграться в патологоанатомов, но его взгляд мазнул сперва по букету цветов торчащих из-за пазухи
Безликого, и таких же цветов венком украшающих прутья на голове Энджи. Архсенобит благосклонно прикрыл веки - судя по всему, подписание мирного договора состоялось по всем правилам, а Джозеф получит сегодня свою порцию любви и заботы. Улыбка на его лице стала непозволительно довольной, и он удалился думать о вечном по направлению к Левиафану, издававшему какие-то звуки, подозрительно похожие на счастливые рыдания.

@темы: Фанфики, Восставшие из ада

---

Автор: City Anubis.
Фендом: Восставшие из ада (HellRiser)
Название: Глаза
Жанр: angst, romance
Пейринг: Безликий Убийца/Джозеф Торн
Рейтинг: NC-17.
Размер: мини.
Статус: закончен.

Ветер. Холодный ветер. И облака. А дождя никогда не бывает. Тут вообще ничего не бывает, кроме крови, боли и страха. Для чистой, незамутнённой радости нет места в нашем мире. Тут есть только страсть и боль, переходящая в наслаждение. Это как же надо было дать самого себя оттрахать, причём во всех смыслах, потому как эта грёбанная жизнь делает с вами тоже, что вы ночью у себя под одеялом, что простые ласки приелись и наслаждение теперь приносит только самая крайняя нервная реакция?!

Хотя, что я могу об этом знать. Я никогда не был человеком, родился тут, вырос тут. Всё тут. Не понимаю, как я могу, по сути ничего не зная о жизни людей, быть их духовным палачом и судьёй. Хотя про судью я загнул. Судья и мастер тут только он. Мой милый папочка, мать его! Архисенобит! Инженер боли! Интересно, что бы он подумал, если бы узнал, что его личный мучитель душ сидит себе на самой, ну ладно на второй по величине башни, выше только Левиафан (когда ж он сдохнет то уже) в этом проклятом лабиринте и желает себя? Хотя он и так всё про всех знает.

А у меня даже глаз нету. Вот так перескок, от папы к особенностям своей анатомии. Впрочем, к моей анатомии он имеет самое непосредственное отношение. Глаз нет. Ушей как таковых нет. От носа только намёк в виде горбика. Вместо губ просто разрез. А вот за язык спасибо. Близняшки от него с ума раз по пять за ночь сходят. Если постараться, могу его даже на манер плётки использовать, только потом дня два говорить не могу. И имя у меня подходящее для особенностей моего организма – Безликий Убийца. И вот пожалуйста, шутками про б/у уже наелся по самое не балуйся. Я ведь от папочки цепи тоже унаследовал.

А ведь как всё хорошо начиналось, настолько простое и в тоже самое время поэтическое дело. Он вроде и не плохой, а вроде и всем возможным порокам придаётся. Как он пожирал сам себя, а как меня выслеживал. Было в этом с самого начала что-то яркое, захватывающее. Мне нравилось его дразнить. Я мог готов за этот жадный блеск охотника в его глазах продать собственную душу. А ведь она у меня есть, правда есть, только не принадлежит она вашим богам, ни светлому, ни тёмному. А кому? Да сами не знаем. Сколь помнит Пинхед, мы были всегда, но полагаться на знания этого старого маразматичного духа, который создаёт Пинхеда, я бы не стал. И Пинни со мной согласен. У него, впрочем, и так забот хватает. Жена, фаворитка эта Энджи (ну вот как порядочный… хм, порядочный?.. сенобит может носить имя ангел?), сынку маленький, как раз входит в возраст, когда уже хочется кидаться всякими скобяными изделиями, но ещё не знаешь как и можешь себе же и навредить. А ведь простой поркой делу не поможешь, он её только как поощрение воспримет. Да и не двое нас, сыновей его, если уж так по-честному сказать, мы просто самые талантливые, вот он нас и приголубливает периодически. Таже Кёрсти покоя не даёт, уж как ни крути, а тянет её на нас. Интересно, каким количеством и качеством душ она на этот раз отделается. Ой, чувствую, скоро папику это надоест, и будет у него вместо жена – фаворитка – Кёрсти-человек жена – фаворитка – Кёрсти-сенобит. Чёрт. Мне страшно от этой мысли.

А теперь ко всему этому головной боли ещё я добавляю, ну если он только не забил на меня отбойным молотком. Пора наконец всё выяснить. Если духу хватит.

Иду. А я сказал - иду. ИДУ! Блять ёб вашу мать! Ну вот, вроде иду. Хотя при такой скорости точнее будет ползу, и даже не как черепаха, а как улитка какая-то. А я как-то раньше и не замечал, что у нас вобщем-то тоже есть на что посмотреть. И камень у нас какой-то такой весь какой-то… жёлтый… грязный… в крови… и кажется ошмётках. Ну, естественно, а что ещё тут может быть. Ой, а вот это кровавое пятно напоминает оленя, размазанного по асфальту автобусом. А вон те трещинки розу напоминают. Так… Остапа понесло. Вот она, его комната. Мы же добропорядочные сенобиты и гостеприимные хозяева (вы же уловили нотки сарказма в голосе?), у нас нет камер, есть только комнаты, в которых остановились наши гости. А вот то, что выехать из этих комнат гостям весьма проблематично, так это пустяки, лёгкая недоработка в управляющем аппарате.

Пальцы, да что там пальцы, рука не слушается, не могу её поднять. А надо всего лишь протянуть руку и толкнуть эту чёртову дверь. А может ну нахрен эти руки?! Одним сильным ударом с ноги вышибаю дверь к чёртовой матери, срывая замок и петли. Она с громким стуком падает на каменный пол темницы, при этом пролетев ещё добрый метр. Вот он. Лежит. Свернулся калачиком и вжался в стену. А глазёнки то какие. Смотрит на меня. К нему уже давно никто кроме меня не ходит. Пину он не к чему, был лишь просто ещё одной душой. А остальных я сам отвадил. Он только мой. Мой. И только я имею на него все права. Иногда я показываю ему смерть его семьи. Иногда показываю, как его папочка угрохал его мамочку. Иногда, как тогда, в первый раз, мучительно медленно отрезаю своим неизменным кинжалом его пальцы. И у него на глазах они превращаются в детские. И он понимает, как он уродовал себя и всю свою жизнь. А главное, в какое дерьмо он загнал собственную душу.

А иногда, когда я поддаюсь чёрной меланхолии, этой пытки даже для нас самих, я просто его бью. Грубо, сильно, что мозги по асфальту. Прошу прощения, по каменному полу. А могу придумать что-то ещё более изощрённое. Вот сейчас я чувствую, что именно этот способ изберу сегодня. Я достаю кинжал и наблюдаю, как в его глазах просыпается животный страх. Мне нравится наблюдать за этим с каким-то мазохистским удовольствием.

Кинжал острый, действительно острый. Дамасская сталь. Он способен разрезать волос вдоль, поэтому когда он прикасается к коже, то первые несколько секунд твоё тело даже не осознаёт, что его режут. Ткань расходится, как масло под горячим кухонным ножом. Осторожно, что бы не увлечься и не закончить дело раньше, чем я получу максимум удовольствия, срезаю кожу. Миллиметр за миллиметром. Он уже даже не кричит. Привык. Ко всему ведь привыкаешь. И к боли тоже. Но это только поначалу. Он покрывается холодной испариной. Мне даже не надо его больше привязывать, он перестал сопротивляться месяц назад. Ручаюсь, для него прошло лет десять. Постепенно, добираюсь до лица, но сегодня я не могу к нему прикоснуться. Странно, обычно это самая ненавистная для меня часть тела, и думаю не надо объяснять почему. Но сегодня я хочу, что бы он был со мной до последнего. В его глазах удивление переросло боль, когда он смотрит, как я опускаюсь ниже, оставив верх незавершённым. Я срезаю мягкую плоть с его живота, бёдер, ягодиц, а вот и самая нежная часть мужского тела. Тут он не может удержаться. Никто бы не удержался, даже сенобит. Он кричит, освежёванные пальцы рук впиваются в матрац, мне приходится оседлать его ноги, что бы он не брыкался. Джозеф. Мой Джозеф. Кричи для меня. Из моей груди против моей воли вырывается стон. Но что в нём больше? Я сам удивлён. Там нет и следа чёрной радости, там только боль. Теряю контроль, злюсь сам на себя за свою слабость. Хочу плакать.. Хочу сказать, что, НАВЕРНОЕ, хочу плакать. У меня нет глаз. Этот простой физиологический ритуал столь важен для всего живого! Мою душу разрывает на части от невысказанного… невыплаканного. Я заперт в собственном теле. Я духовный палач сам стал своей жертвой.

Срываюсь. Разрываю его на части собственными руками. Безжалостно вонзаю костлявые пальцы в его незащищённое тело и рву на части. Безжалостно к самому себе, потому что не могу не жалеть его, не могу не любить его. Вот и всё, я это сказал. Любовь разрывает меня, разрывает так, как сейчас моя природа разрывает мою любовь. Всё кончается быстро. По полу разбросаны части его тела. Они везде, вокруг меня. Он окружает меня, обволакивает, и от этого становится ещё хуже. Сползаю с кровати на пол, нет, падаю на пол, на колени. Из груди рвётся вой, тело сотрясается, но ничего, моё лицо по-прежнему омоено лишь его кровью. Затихаю, приваливаясь к стене и жду.

Магия начинает работать. Сперва кости сползаются куда-то к центру комнаты, потом к ним присоединяются органы. Вот клубок из мышц подкатывает и начинает разматываться, нарастая на мясо, а вот и паутина нервов оплетает уже почти полностью сформировавшееся тело. Он начинает приходить в себя, хотя восстановление ещё не окончено. Ему больно. Я знаю. Меня тоже разрывали на части. Он уже не боится кричать, и пока кожа обволакивает его он воет на какой-то одной ноте. Спасибо создателю, что у меня есть уши и я могу их зажать, что бы не слышать этого. А глаз у меня нет, поэтому я не могу их закрыть. Я всегда всё вижу. Вижу как процесс подходит к концу, раны затягиваются и он вновь становится целым и… здоровым, ну если можно применить этот термин к нашим гостям.

Обычно меня уже нет в комнате. Но сегодня я здесь, и он удивлённо взирает на меня своими коричневыми глазищами. Обожаю его глаза. Наверное, это у меня уже фетишом стало. Впрочем, ничего удивительного. Кидаю свой кинжал к его ногам, не могу больше так. Может если тюремщика убьёт узник, то всё будет кончено? Продолжаю сидеть, прислонившись к стене и смотреть в пол. Ну почему ты медлишь, Джозеф? Давай, схвати кинжал и отомсти мне. Отомсти за всё, что я проделывал с тобой эти месяцы. Молю тебя. Но это значит, что ты облегчишь мне страдания, на некоторое время подаришь забвение, а это с твоей стороны будет милостью, поэтому ты и не торопишься, так, Джозеф?

Никогда не буду звать тебя Джо. Ты изысканный утончённый городской парень. Ты полицейский с наградами. Ты был образцом морали и порядочности для глупых обывателей. Ты Джозеф, мой Джозеф.

Идёт ко мне. Ну, сейчас начнётся. Как-то я опробовал кинжал на себе, должен признать, даже для меня это было слишком, когда боль приходит после нескольких минут, а твоё сознание понимает, что должно было бы дойти раньше. Начинаешь чувствовать себя жирафом.

Я шарахаюсь как от удара, когда его ладонь прикасается ко мне. Просто ладонь, ничего больше. Он просто напросто меня погладил. Попытался погладить, моё тело убежало раньше, чем эта ласка окончилась. Поднимаю на него то место, где должны были бы быть глаза. Готов поклясться, что он усмехается. Но как то так по-доброму, что я теряюсь. Никто ещё так не улыбался ни то что мне, а вообще здесь. В этом забытом всеми богами месте. Я зажат в углу и не могу пошевелиться. Всё тело как будто парализовало. А он придвигается ближе и вновь делает это – гладит меня по щеке. Забываю дышать. Смотрю неотрывно в его глаза, всматриваюсь в черты его лица, мечтаю о его губах. Он приоткрыл рот, изучая меня, и от этого ещё хуже. Он соблазнителен как смертный грех. Его палец начинает движение и останавливается на кончике моего носа. А затем почти невесомо проводит по небольшой впадинке на лице.
- Тебе не больно?
Не больно? Он интересуется, не больно ли его палачу? Вместо ответа, хватаю его за руку и целую её. Нежно, аккуратно. И где что взялось? Я ведь понятия не имею ничего о нежности! Разве что мама когда-то в детстве целовала меня в эти впадинки со словами «что бы моему малышу не снились кошмары». Не важно, кто ты: сенобит, человек, просто зверёныш, твоя видовая принадлежность не имеет ровным счётом никакого значения, когда ты ребёнок. А всем детям снятся кошмары, и они их боятся.

Он придвигается ещё ближе, фактически лежит грудью на моих поджатых к груди коленях. И тогда я раздвигаю ноги, что бы прижать его к себе. Он подбирается ко мне вплотную и смотрит мне в… глаза? Клянусь, именно это он и делает! Боже, или кто там у нас, я сейчас просто умру, вот тут, на месте, растекусь кровавой лужицей и никакая магия не поможет меня собрать. Я дышу часто, но воздуха всё равно не хватает.
- Тише, я не кусаюсь – смешок
И он целует меня. Олевиафанвеликийябольшенемогу! Вжимаюсь в него или вжимаю в себя, не важно. Он целует меня со всей страстью, на какую способен, я это чувствую. А ещё я чувствую, как его руки начинают требовательно теребить молнию моей куртки. Чёрт! Её что заело? К чёрту молнию! Ах, кинжал далеко. Отрываюсь от него на мгновение, хватаюсь за края куртки и разрываю молнию напрочь. Кажется, сегодня я только и делаю, что вещи порчу. Сперва дверь, потом вот куртка. А он уже стягивает с меня этот бесполезный кусок материи. Ему раздеваться не надо, он и так обнажён полностью и я имею удовольствие лицезреть его прекрасное стройное тело. О камера трансформации! Мой взгляд скользит по нему и неминуемо натыкается на сосредоточение го мужской силы. Он хочет меня, это совершенно точно. ТАКОЕ не подделать.

Опять лезет целоваться. А я что? А я не против. Это ведь так приятно. Целоваться с ним вдвойне приятно, потому что он не пытается откусить мне то немногое, что у меня вместо губ, и язык. Высвобождаюсь из одежды и тут же понимаю, что я ведь не такой как он. Да, я высокий, да у меня есть кубики на животе, а ещё я худой и у меня все рёбра пересчитать можно, всё тело покрыто шрамами и ранами, какие-то до сих пор открыты и кровоточат. Ему станет противно смотреть на меня и я вновь теряюсь. Он, похоже это замечает и делает то, что я никак не мог ожидать от человека. Впрочем, он тут уже полгода, сомневаюсь, что он не пересмотрел свои жизненные позиции. Наклоняется к моей груди и слизывает ручеёк крови, текущий из одной из потревоженных ран. От этого моё тело пронзает как электрическим разрядом, и я выгибаюсь ему на встречу. Он целует меня всего, снижаясь всё ниже. Я не могу сказать, что раньше не спал с парнями, но там я всегда был в активной роли, а тут… Тут я потерял сам себя, я не могу руководить, я полностью растворяюсь в ощущениях его горячего языка. И когда этот язык и этот рот накрывают мой член, я вскрикиваю и уже больше не могу молчать. Стону в голос, когда он ритмично двигается вокруг моего члена. Опускаю голову на грудь и смотрю на него, а он как раз в этот момент смотрит на меня и наши взгляды встречаются. Сколько же в этом неприкрытого эротизма! Кажется, я сейчас кончу. Никогда я ещё не был на грани столь быстро. Он проникает внутрь меня пальцами, пытается растянуть тугое колечко мышц. Не хочет причинить мне боль. Мне – сенобиту, его личному палачу и мучителю. Нет, не хочу так, пусть он сделает мне больно, пусть отомстит за все эти месяца. Молю его, даже перехожу на приказной тон, и ему ничего не остаётся как подчинится.

Джозеф медленно пытается войти в меня, мышцы не готовы и нервы инстинктивно посылают сигнал не пустить инородное тело внутрь, но мне плевать, что там думают мои нервы, я хватаюсь за него и насаживаюсь на его член. Нда, я был прав, это больно. Действительно больно. Похоже, я вскрикнул в голос и он замирает. Смотрит на меня с укоризной и беспокойством, но я делаю движение бёдрами, призывая его двигаться. И он подчиняется. Сперва медленно, как будто качает меня на волнах. А потом он задевает её, самую яркую точку в мужском организме. Хорошо что внутри я не сильно отличаюсь от человека, жаль было бы упустить такое блаженство из своей жизни. Я вскрикиваю, он это крик резко отличается от всех остальных. Стонать в голос это так приятно! Джозеф наращивает темп и тоже начинает отдаваться волнам, теряя над собой контроль. В последний момент он ловит в плен мою плоть и начинает ритмично двигать рукой. Такая двойная стимуляция не даёт мне и шанса и я с громким криком кончаю ему в руку, а он догоняет меня после пары последних и самых сильных толчков.

Он выгибается дугой, а затем обессилено падает мне на грудь. Мы дышим как загнанные лошади. Где-то он берёт силы и вновь поднимает на меня свой потрясающий взгляд. Взгляд, который я ловил ещё тогда, когда мы только начинали своё знакомство. И улыбка, это его потрясающая улыбка. Похоже, я сегодня всё-таки умер.
- Я не знаю как, но я люблю тебя, - шепчет он мне
А я молчу и ничего не могу сказать, я ошарашен. Он прижимает палец к моим.. кхм.. губам, заставляя продолжать молчать. Он знает, что я тоже его люблю. Откуда-то я знаю, что он это понял ещё задолго до меня самого. Но лишь сегодня, я признался в этом самому себе, поэтому он и смог, наконец ко мне прикоснуться.

Я обнимал его ещё очень долго. Мне было наплевать на холодный пол подо мной, на то, что меня, похоже уже искали с собакой. Милый такой сенобитик знаете ли. Настолько древний, что всё человеческое растерял. Мне был нужен только он и я отдавал ему своё тепло, что бы ему не было холодно.

Нас отвлекли близняшки. Мои подруги. Лучшие. Они где-то откапали вполне приличные шмотки, которые вручили несколько офигевшему Джозефу, и даже одеяло с подушкой нашли, и устроили кровать самым лучшим образом. Мне же притащили новую куртку и посоветовали на сегодня завязывать, а то властелин меня обыскался. Оказывается девчонки меня прикрывали. Благодарен им за это. Они лишь вежливо поинтересовались, не будет ли Джози (Фу, как они могли его так назвать?!) против, если они будут меня иногда брать поиграть, на что тот ответил, что я волен делать что хочу, потому что он мой узник.

Но он был не прав, это я его узник, его раб. Раб его и своей любви. Раб его ласк, его прикосновений, его страсти. Его глаз. И, кажется, я счастлив быть рабом.

@темы: Фанфики, Восставшие из ада

---

Автор: City Anubis
Фендом: Город 24 это моё собственное, имею право =-))
Название: Не думать
Жанр: драма
Пейринг:

Джеремая Ромасанта

Рейтинг: R.
Размер: мини.
Статус: закончен.
Предупреждение: смерть персонажа

Пар вырывался из него дымовыми колечками. Снег валил нещадно и грозил завалить всё дело. Молодой человек сидел на подстилке, которая по совместительству являлась плащ-палаткой и ловил крупные снежинки языком. В обще-то он порядком уже примёрз сидеть на одном месте. Окоченевшие даже в перчатках пальцы практически лишились чувствительности, но всё также судорожно вцеплялись в ствол снайперской винтовки. На нём была бело-серая разводами тёплая зимняя военная куртка и такие же штаны, на ногах тёплые вездеходы аля Камелот. Он уже сам не знал, сколько тут сидит, но приказ был дан, дождаться объект и выполнить задание. И он терпеливо ждал. Мысли его правда были очень далеко от этого пригорка в заснеженном лесу, от этого холодного колючего ветра, он этого тянущего запаха свежей оружейной смазки и стали. Он сидел, подтянув и обняв свои колени, и перебирал пальцами по затвору, чтобы не потерять хотя бы остатки осязания.

Красивый юноша с пшеничными волосами и смеющимся лицом бежит по цветущему лугу, а на встречу ему раскрывает объятия его мать. Она любит его не смотря ни на что. Это их последнее лето вместе. Скоро за ним приедут и заберут куда-то очень далеко, дабы обучать, натаскивать и усмирять. «Джереми», - зовёт она, а её голос смеётся; «Иди сюда Джереми, посмотри какая прелесть, как твои глаза». И она показывает ему букет из васильков. Простые полевые цветы. Непримечательный жёсткий, грязно-зеленый стебель. Даже какой-то сухой. Но вот цветы действительно просто загляденье. Крупные, раскрыты, пушистые и нежно голубые. Это такая редкость, обычно васильки насыщенного синего цвета, а эти как осколки самого неба. Мама быстрыми ловкими руками свивает из них венок и надевает на голову сыну. Почему он родился сыном, если бы у мамы была дочка, то сейчас всё было бы по другому. Пока ещё не слишком резные черты лица обрамлённые ореолом густых пшеничных волос и дополненные голубым светом создают поистине романтическую картину, где-то даже не реальную. Его мама снова смеётся и крепко обнимает его. Сколько ему здесь лет? Десять? Двенадцать? Кажется да, двенадцать. Только-только начинается тот самый период, о котором с мамой то не особо поговоришь. Она пытается поцеловать его, но он упорно отворачивается, протягивая своё недовольное «Мааам». Но всё не так, ему ведь нравится, когда она заботится о нём, когда обнимает его.

Молодой человек вздрогнул, услышав шум приближающейся машины. Он перекидывается так, что бы лучше видеть дорогу. Ствол большого, многовекового дуба надёжно его укрывает. Он выглядывает на дорогу совсем чуть-чуть, просто что бы убедится в том та это или не та машина. Не та. Он в который раз за этот день кидает взгляд на небольшую коробочку, лежащую рядом с ним прямо на снегу. Теперь уже не видно, но раньше можно было заметить провод уходящей от неё куда-то в сторону дороги. Там он привязан к небольшому заряду тратила, ровно столько, что бы доделать дело, начатое топором, повалить дерево на дорогу. По этой трассе редко ездят машины. Вновь наступает тишина, и он вновь возвращается к своему прежнему положению.

Этот мужчина очень высокий, наверное, под два метра ростом. Он смотрит на Джереми холодными голубыми глазами. Черты его лица острые, вытянутые. Нос острый. Губы тонкие. Волосы чёрные, как крылья ворона. Хочется бежать. Бежать далеко и никогда не оглядываться. Он кладёт руку на плечё мальчика. Мальчик заставляет себя смотреть ему в глаза. Страх отступает, оставляя вместо себя что-то совершенно иное. «Я знал твоего отца, Джереми» - произносит он. Сомнительная реклама. Отца он не любит. Отец бросил их, когда он ещё даже не родился. Единственным, что осталось мальчику от отца, так это дневник его пра-пра-пра и ещё столько же раз прадеда. Именно благодаря дневнику мать и сын знали, что возможно их ждёт. А когда это случилось, мать даже не успела подумать о том, что бы спрятать сына, они казалось сразу узнали обо всём. Мужчина берёт мальчика за руку и ведёт к дорогой и красивой чёрной машине. На небе абсолютная пустота. Луны нет. Ему грустно. Ему всегда грустно, когда исчезает луна. Возможно это реакция его второго я, которое так одержимо луной. Главное не думать. Не думать и не оборачиваться. Не смотреть и не видеть, как плачет мама. Но ведь они обещали, что ему можно будет вернуться на лето. Главное не думать, а то он не сможет уйти с ними. Главное не думать.

Из воспоминаний его выдёргивает движение рыжего в периферийном зрении. Молодой человек поворачивает голову и наблюдает за молодой белкой, которая с утроенным энтузиазмом разрывает снег под соседним дубом. Он отпускает одной рукой винтовку и начинает неосознанно копать снег рядом с собой. Наконец, белка дорывается до своего тайного хранилища и, набрав ровно столько, сколько может унести, она уносится в чащобу. Он как будто приходит от этого в себя и с удивлением смотрит на ту ямку, что успел разрыть. Смотрит на свою руку. Что это? Улыбка? Он улыбнулся и вновь вернул руку на её законное место, на приклад винтовки.

Его наказали. Он пытался сбежать. Сколько ему? Шестнадцать. Он свернулся клубочком на тонком слое соломы на холодном полу и повторял про себя философию Дидро. Если обладать умом - не добродетель, то не обладать им - не порок. В новой школе, таких как он, было не много, всего человек пять. Мальчишек, как и он. Их продолжили обучать языку и математике, но добавили музыку, рисование, поэзию, философию. Химия была строго регламентирована необходимым, история просматривалась совершенно с другого ракурса, а физкультура превратилась в захватывающие занятия с мастером. Но сейчас… казалось, что только теперь он понял куда попал. Оружие. Взрывчатые вещества. Ножи. Всё, даже ложки. Их учили убивать. Но не это было самым страшным. Два дня назад умерла его мама, а они даже не отпустили его на похороны. Тонкие дорожки серебрились в свете нарастающей луны. Юноша не шевелился. Что это? Дверь тихонько скрипнула и внутрь вошёл он. Тот самый, что забирал его из дома его мёртвой матери. Мальчик не шевелится. Ему ведь всё равно. Он даже не защитил его перед советом. Но что это? Чьи это руки так ласково обнимают его? Чьи руки согревают его? «Мальчик мой, глупый мой мальчик, зачем ты, зачем? Не надо было бы. Я бы всё сделал, ты бы съездил. Мальчик мой!» Его губы сцеловывают мокрые дорожки слёз. Его руки разогревают затекшее и замёрзшее тело. Его голос врывается в сознание ласковым потоком горячего дыхания. Ты тянешь руки и обнимаешь его. Ты не понимаешь что делаешь, но ты ищешь его губы своими. Он сперва пугается твоей реакции, но потом уже ничего не может поделать с собой. Слишком долго он хотел тебя, а ты знаешь это и упиваешься своей властью над этим сильным мужчиной. Ты проникаешь под его рубашку и гладишь своими холодными ладошками его покрытую короткими волосами грудь. Ты отдаёшь свой холод ему, а сам получаешь тепло. Этот обмен равноценен. Он выдыхает в твои губы тихий стон. Он пытается отстранится, потому как ещё чуть-чуть и он не сможет остановится. Но ты упорно тянешься к нему. Ты берёшь силы неизвестно из какого источника. Его губы снова в твоём плену, а ты набираешься наглости и твои руки уже на его ремне, а теперь и на ширинке. Ты забираешься руками в его брюки и чувствуешь его горячее желание. Проводишь несколько раз руками вверх-вниз и исторгаешь из него глубокий чувственный стон. Но вот он берёт дело в свои руки, во всех смыслах. Он перекидывает тебя на спину и ласкает. Контраст между холодным полом под спиной и горячего языка на твоих сосках заставляет тебя извиваться и плавится от удовольствия. Ты стонешь? Или тебе это только показалось. Он спускается ниже, оставляя влажную дорожку поцелуев на твоей коже, а ты до звёзд сжимаешь веки, чтобы он не увидел твои глаза, ты не любишь их, они пугают тебя. «Открой глаза, я хочу видеть их, хочу, что бы ты видел меня» И ты подчиняешься. Весь. И ты, и твоё я. Вы больше не спорите и пришли к какому-то молчаливому и вечному согласию. Ты стонешь в голос, когда его губы захватывают тебя в плен, ласкают, лижут, сосут. Ты извиваешься, и он прижимает твои бёдра к полу. Всего одной рукой. Он сильный. Второй рукой он гладит тебя, подбираясь всё ближе к твоему девственному отверстию. Пытают, вторгаются, расслабляют и растягивают. Не думать. Главное не думать. Впрочем, в таком состоянии особенно и не подумаешь. Но главное не думать, чтобы не пугаться. Ты взрываешься мириадами звёзд и опустошаешься в его рот. Тебе стыдно, что ты не сдержался, но он целует тебя, говорит, что всё хорошо, и ты чувствуешь собственный вкус на его губах. Ты готов и он, смазав тебя собственной слюной, начинает проникать в тебя. Тебе больно, но ты подаешься вперёд, а из глаз вновь текут непрошеные слёзы. Он замирает и наклоняется к тебе, целует тебя. Всего, куда может дотянуться. И ты расслабляешься. Постепенно, он проникает в тебя полностью и даёт тебе возможность привыкнуть к нему, к этому чувству наполненности. Ты всхлипываешь и подаёшься бёдрами. Он понимает тебя и начинает двигаться. Меняет угол и мир вспыхивает. Анатомию вам тоже припадают, и ты знаешь, что он добрался до самой чувствительной точки в твоём теле. Ты начинаешь стонать. Сперва тихо, а потом в голос и он стонет вместе с тобой. Теперь вы единое целое, вы двигаетесь в едином ритме неизменно приближаете момент неизбежной развязки. Ты молишь его, и он понимает тебя с полуслова, он ласкает тебя рукой в ритме собственных толчков. С громким криком ты второй раз за этот странный вечер изливаешься, но уже в его руку, а он, отстав от тебя всего на пару толчков, изливается в тебя. В изнеможение он падает на тебя и ты чувствуешь приятную расслабленность и тяжесть его тела.

Звук машины. Молодой человек вновь вскидывается и выглядывает из-за дерева. Он. Его машина. Теперь не думать! Берёшь в руки пульт взрывчатки и нажимаешь кнопку. Дерево падает, преграждая путь машине. Хватаешь винтовку. Он выходит, чертыхается. Ты ищешь его в прицеле. И тут он вдруг поворачивается и смотрит прямо в твои глаза. Ты не понимаешь. Но он вдруг улыбается и чуть заметно кивает головой. Ты смотришь в его глаза и видишь в них любовь и понимание. Не думать. Уловить перерыв между ударами сердца и нажать на курок…

Птицы взмыли вверх от неожиданно громкого в этом месте звука, который не смог приглушить даже падающий снег. Картина внизу феерична. Красивый мужчина во всём чёрном лежит на спине рядом с чёрной машиной на белом снегу, который постепенно становится красным. Там лежит твой друг, твой учитель, твой любовник, твой самый дорогой человек за последние восемь лет, с тех самых пор, как он забрал тебя у твоей матери. А ты собираешь винтовку. Упаковываешь её в чехол, забираешь плащ- палатку и уходишь вглубь леса, что бы выйти с другой стороны, где тебя ждут в машине. Сегодня ты, Джеремая Бланко Ромасанта, прошёл обряд посвящения в убийцы Ордена Масонов и стал полноправным членом Клана Луны – святых оборотней. Главное – не думать.

@темы: Фанфики, Город 24, Психо лайф

---

Вай мэй!

Я сейчас чуть не поседел. Решил тыкнуть в свой тег "фанфики" и улицезрел весьма печальную картину, подумал, что стоит добавить ещё кое-что и полез на комп...... и не обнаружил ничего *ПАНИКА*

В общем откопал всё написанное и выложенное когда-то мной на одном старом ресурсе и решил, что надо и тут выложить, что бы не потерялись. Так что следующие несколько постов будут посвещены моему твАрчеству XD

@темы: Фанфики, Реал Лайф

---

О пользе запоя

Фандом: Город 24
Персонажи:

Джер

/

белка

/

Макс

Фредерикс местами
Жанр: наверное vignette
Тип: пре-слэш

потратить время

Джереми мутным глазом посмотрел в горлышко бутылки, пытаясь определить оставшееся количество столь же мутноватой белёсой жидкости. То, что бутылка при этом была совершенно прозрачной не имело никакого значения. А также то, что он вобщем-то не пьянеет, по крайней мере до таких степеней, что на потолке будет бегать нечто мелкое, поганое и с пушистым рыжим хвостом.
- Сгинь, анафема!
Слишком сильное движение рукой в попытках изгнать белку с потолка привело к достаточно прочувственному падению со стула.
Пытаясь забраться обратно на «эверест», Джер ещё раз глянул на потолок. «Анафема» слушаться не желала. Посему волк, который уже задолбался выть и поскуливать, просто покрутил пальцем у виска (при этом непонятно, откуда у волка вообще взялись пальцы) и съе… увилял хвостом в неизвестном человеку направлении.
- Нда, тихо шифером шурша….
Белка благосклонно покивала головой и переместилась на стул напротив. При этом переместилась она совершенно как-то не по беличье, а как-то частями, начиная с улыбки, вызывая полные ассоциации на ещё одного чеширского любителя поулыбаться. Забираться обратно на табуретку как-то расхотелось, тем более что оно не сильно то и выходило. Посему, сложив два и два, мужчина развалился на полу в позе звезды. Подумал, прислушался к ощущениям, и решил перевернуться на бок в позу зародыша, так как-то меньше тошнило. А тошниться Джер очень не любил.
- Как будто будет тебя кто-то спрашивать, что ты любишь, а что нет – прохихикала белка почему-то голосом Макса Фредерикса.
- О! - Запоздало подумал Джер на тему безуспешных поисков с кем бы набухаться до зелёных соплей.
- Ну положим зелёных соплей не получилось, но я могу попробовать несколько видоизмениться – беличий силуэт уже было начал зеленеть и таять, как Джер вовремя спохватившись успел крикнуть (ну или проскрипеть) «Нет!».
- То-то же! – Белка театральным жесток выкрутила указательный перст и воссияла своим беличьем великолепием. Человек чихнул, зевнул, подложил ладошку под щёку и, кажется, совершенно точно решил поспать.
- Но-но, я тут для кого стараюсь, - надутым голосом пробубнила белка. Джер приоткрыл один заплывший глаз.
- В общем так, касатик, давай, поднимай себя на конечности и возноси на табурет, будем с тобой за жизнь разговаривать.
Мужчина кивнул, сильнее чем надо, от чего по шее разлилась волна неприятной боли, но это по крайней мере помогло немного собраться и таки преодолеть препятствие в 50 см высотой от пола.
Упав грудью на стол и потянувшись за остатками бормотухи, Джереми скорбно заскулил, скорее по привычке, нежели от реального ощущения звериного начала внутри себя. Плеснув оставшееся в гранёный стакан, любовно припасённый на случай длительных запоев, он притянул его к себе и осушил одним махом. Благо сушить там было не особо много, впрочем вкуса он давно уже не чувствовал.
- У тебя под столом ещё одна, - любезно подсказали ему напротив.
Джер снова кивнул, сильно встряхивая немытой дня 4 шевелюрой и покосился под стол. Два ящика бормотухи, утащенные из бара под охренелые взгляды сослуживцев, которые, впрочем, не рискнули бы препятствовать боссу, были почти опустошены.
Крепко вцепившись одной рукой в край стола, Джер начал тянуться, опасливо наклоняясь и пошатываясь за очередной бутылкой. К буйной радости квест завершился удачно и мужчина вновь наполнил свой гранённый стакан до верху.
- Ну, вещай, зараза, - изрёк человек, и ухнул половину содержимого. Закуска кончилась вчера.
- Что делать будем, как жить то дальше? – застенала белка, заламывая руки и смахивая град слёз, мгновенно поливший из маленьких блестящих глазок.
- Чо? – только и смог прокомментировать оппонент.
- Ты вообще помнишь, почему пьёшь то? – обиделась белка на неоценённое актёрское мастерство.
Джер умилительно свёл брови домком и закатил глаза к потолку, пытаясь вспомнить, а чего это он собственно пьёт то?
Череда образов возникла перед глазами: Сильвер, Серж, Кира, Бей… Последний отозвался особенной болью в груди мужчины.
- Нда.. Пидор – это состояние души… Хорошо хоть одна баба в этом списке есть, - в ловких лапках белки материализовался стакан, наполненной той же жидкостью, что и у Джера.
Джер не нашёлся, что ответить на подобное замечание и просто опрокинул в себя вторую половину содержимого стакана. Белка последовала его примеру.
Разлив ещё по одной, странная компания вернулась к прерванному разговору.
- Как ты думаешь, почему ушёл Сильвер?
- Потому что я мудак, - весело ухнул человек.
- Ну это-то да, конечно, надо было меньше по бару за Бейондом следить, да официанток лапать, но всё таки?
- ….?
- Боги… - прозвучал тяжёлый вздох вселенского горя, - Тебе разве не показалось, что волчонок то вырос?
- Но разве это был повод? Разве я не давал ему возможности строить здесь свою жизнь? Я даже нашёл для него охотничьи угодия...
- Ага, и наорал на него, когда он ненадолго оставил телефон в машине и ты не смог в, заметь, сотый раз за день, узнать как у него дела!
Джереми обиженно сопел: «И ничего не в сотый».
- А почему Серж решил не сообщать тебе о своём «восрешение»?
- Я полагаю ты сейчас мне об этом скажешь…
- Ну может быть потому, что ты как-то слишком заигрался с Кирой? Это танго втроём изначально не могло привести к чему-то хорошему, хотя и выглядело красиво.
- Но ведь они сами!...
- А ты не мог стукнуть кулаком по столу?! Кстати это же относится и к Кире. Сильным женщинам нужен сильный мужчина, а не трахающий всё, что движется, кобель.
- А Бей? – как-то уж совсем беспомощно вопросил Джер.
- А что Бей? Отпусти его уже, ты, долбанутый на всю голову комплексом мессии. Он сам себе хозяин, как и они все. Ты не сможешь никого сделать счастливым насильно и защитить всех ты тоже не сможешь! Бей вырос из твоей опеки и ушёл. Ты слишком давишь… - как-то уже очень тихо и одновременно ласково закончила белка.
- Мне одиноко и страшно…
Белка как-то совсем нехорошо улыбнулась.
- Нет, страшно это когда вот ТААААК!
На слове «так», белка резко увеличилась в размерах, осклабилась и прыгнула на человека, Джер замахал руками и в попытке отклонится слишком сильно завалился назад. Когда голова соприкоснулась с полом, наконец-то наступила долгожданная тишина и покой. Даже не тошнило.


- Эй, проснись ты, да очнись же! – белка видимо решила продолжить прерванные дебаты за жизнь и теперь весьма болезненно хлестала его по щекам.
- Аааапфнуууубля – промямли Джер, пытаясь увернуть голову.
- Вставай, я сказал! – и на лицо Джереми вылился целый ушат холодный воды. Джер моментально открыл глаза и вцепился в горло наглой рыжей твари. Стоп, разве галлюцинации бывают материальными и кряхтят, когда их душат?
Сфокусировав взгляд, Джер с ужасом понял, что душит он совершенно реального Макса, руки моментально ослабили хватку, но добычу свою не отпустили.
- Ты что тут делаешь? – осоловело спросил волк. То что волк вернулся, мужчина почуял почти сразу, тот демонстративно делал вид, что с ним не знаком, но уже притаился возле родной пещеры.
- Да вот, навещаю старого знакомого, который почему-то решил набухаться до зелёных соплей, но обо мне как-то не подумал! – просипел Макс, не пытаясь, впрочем, особо вырваться из захвата. Даже как-то наоборот, он вполне себе удобно и даже как-то нахально развалился на Джере и упирался локтями по обе стороны от его головы. Зелёные глаза смотрели прямиком в голубые весьма насмешливо.
Джер моргнул пару раз. Настойчивый голос белки где-то над ухом шептал, что никто из его подопечных любовников никогда бы не рискнул облить волка холодной водой и при этом потом вот так вот нахально склониться и даже улечься на него. Сильвер бы просто выждал время, Серж и Кира может быть пнули его под рёбра или отволокли на диван отсыпаться. Бей… Бей может быть поржал бы, а может быть начал думать что он во всём виноват. В общем сделал бы себя центром вселенной. Джер рыкнул, прогоняя белку, волк закатил оче-горе и пошёл спать в пещеру, белка хмыкнув ускакала до следующего глубокого запоя.
Указательный палец совсем как-то не по дружески прошёлся по шее Макса, от чего тот вздрогнул, но своего положения не изменил, только чуть шире улыбнулся. Мужчина был сильным, совсем не старым, хоть и с лёгкой сединой в волосах и очень родным. Такому хотелось подчиняться, его не хотелось защищать. Джереми улыбнулся.
- Макс, - обратился он к заместителю четвёртого отдела центрального управления полиции, одновременно перемещая руки с его шеи на талию, - а что ты делаешь сегодня вечером?
Джер готов был получить кулаком по носу за подобное предложение, но к его удивлению, мужчина поудобнее устроившись на волке и подперев голову одной рукой, задумчиво ответил:
- Хм… Дай подумать… Наверное иду с тобой на свидание.

@темы: Фанфики, Город 24, Психо лайф