[tigpan]

Автор: City Anubis и Аннабел Спенсер
Фендом: Восставшие из Ада (HellRiser).
Название: Мирный договор
Жанр: малясь юмор, но в основном писалось ради PWP, романс
Пейринг: Безликий Убийца/НЖП.
Рейтинг: недетский.
Размер: мини.
Статус: закончен.

...- Я знаю тебе это нравиться, да милый? - ласково щебетала девушка со срезанными нижними веками и улыбнулась шрамироваными губами. Достав очередную раскаленную до бела спицу, она начала медленно погружать ее в беспомощную плоть. Жертва исступленно вздрогнула, но закричать не могла, так как в шее уже торчали спицы, и это препятствовало крику. Еще одна спица вошла в руку и вышла с другой стороны. Спица в ногу, спица в плечи, спица в широко раскрытый глаз...

Энджи упивалась страданиями этого человечка, пронзая его податливую кожу и, словно дразня, слизывала капли крови. Ей нравилось пытать мужчин - может быть это была скрытая месть, а может задатки доминантки... Но тем не менее ее жертвами почти всегда был мужской пол. К тому же так легко найти слабое место... Она взяла сразу пять спиц и методично, почти акупунктурно всадила их в гениталии мужчины.
- А я тебе нравлюсь, Джо? Ты же всегда любил молоденьких девушек, не так ли? - нежным голоском пропела девушка, снова всаживая железо в плоть.

Безликий выхаживал вполне довольной походкой по каменным полам Левиафанского лабиринта. У него в кармане был честно спиж... стыренный из человеческого мира шоколад. Он мечтательно придавался очень ярким видениям того, как этот самый шоколад сперва будет разогрет между их с Джозефом телами, затем размазан по ним, а потом ими же слизан друг с друга. Абсолютное отсутствие глаз имело свои преимущества. Одним из которых являлось очень и очень яркое воображение, и почти реальное видение всего представляемого.

От всего увиденного из него вырвался почти, что стон боли и страстного желания точно. Он ускорил шаг. Однако приближаясь к комнате Джозефа Безликий понял, что тут явно что-то не так. Дверь была приоткрыта, а он точно знал, что сам Джозеф её открывать не будет. Безликий ещё не получил разрешение для своего любовника на свободное передвижение по лабиринту. Несмотря на всю лояльность Пинхеда к своему сыну, что-то не давало ему разрешить Безликому откровенно свободно развлекаться с этим парнем. Безликий скрипел зубами и молча уходил, дожидаясь следующей недели, когда можно будет вновь подать заявку. Ругаться с властелином, пусть и родным отцом, как-то не очень хотелось.

Тихонько подобравшись к двери, он услышал голос нынешней фаворитки отца. Эта Ангелочек мучила его Джозефа!!! Тот глухо стонал, но не кричал. Мысль о том, что просто не мог, повергала Безликого в ужас, несмотря на то, что через полчаса, максимум час после пыток всё с Джозефом будет в порядке. Любовь вообще сделала его слишком мягким. И этот недостаток он решил скомпенсировать на Энджи. Впрочем, мыслить трезво в приступах ярости Безликий не мог даже когда был счастливым сенобитом с холодным сердцем.
С ноги открыв дверь и заорав: "Убери от него свои мерзкие лапы, тварь!" - Убийца запустил в фаворитку кинжалом.
Девушка среагировала почти мгновенно - она успела пригнуться, но кинжал все же зацепил ее и звонко воткнулся в стену вместе с куском ее кожи.
- Ты что совсем охренел?! - скорее удивленно, чем испуганно закричала в ответ она, и на всякий случай вооружилась серпом.

На Безликого страшно было смотреть... Точнее страшнее, чем обычно. Если бы у него были волосы, то они точно стояли бы торчком.
- Какого...! - это всё что он смог сказать. После чего подскочил к любовнику и нежно погладил его по животу, избегая мест, в которые были воткнуты безобразные спицы. Мужчина посмотрел на него глазами, в которых плескались облегчение и радость.
- Ты же понимаешь, что я должен это сделать, что бы тебе было легче? - тихонько спросил Безликий у Джозефа, тот покорно закрыл глаза.
Безликий сосредоточился на несколько секунд, после чего в тело жертвы стали впиваться десятки крючков от цепей, который появлялись из стен со всех направлений, а ещё через несколько секунд они разорвали его на сотки кусочков и исчезли. Вымотанный этим, Безликий поднял голову на Энджи и прошипел:
- Какого. Левиафана. Ты. Тут. Делаешь?
- А какого хрена ты сюда приперся недочеловечишка?! - недоумение и страх неофитки переросли в ярость. - Или тебя специально лишили глаз, чтобы ты бестолково мешал другим???

Неофитка пылала гневом, но то что она сказала, было ошибкой. Глаза, впрочем как и другие признаки лица, были для безликого сенобита больным местом. Заскрежетав зубами и, кажется, впервые за всю свою жизнь зашевелив мышцами лица, на которых обычно красовались брови, он подскочил к ней, схватил её за прутья заменяющие ей волосы, и грубо поволок к выходу из комнаты.
- Никогда, слышишь ты, детсадовская патаскушка, никогда не смей прикасаться руками к моему... моим игрушкам, - закончил он, и грубо швырнул её в направлении от комнаты.
За то время, что она пыталась затормозить, он запер дверь лично выкованным замком. Сломать такой было под силу только Инженеру.

Но и Энджи не сдалась без боя, издав резкий почти птичий крик она впилась острыми коготками в руку Безликого. Ее дико вывело из себя похабное словечко "потаскушка", при жизни она жестоко карала людей за такое наглое обращение к ней... а уж тем более в аду ее нрав ожесточился и позволять какому-то "недосенобиту" так ее оскорблять... Ну уж нет. Ей удалось вырваться из крепкой хватки и смачно пнуть противника под коленку. Безликий как раз закончил запирать засовы и поэтому не успел увернуться. Пинок был весьма чувствительный и пришелся точно по обратной стороне колени. Безликий резко осел, но вовремя смог извернуться и второй ногой устроить Энджи подножку. Так что после этого на полу валялись оба. Один на боку, вторая на спине.
- Сукин ты сын! - взвилась девушка и, схватив серп, замахнулась на Безликого.
Реакция охотника не подвела, он схватил ее руку, прежде чем остро наточенный серп порезал его.

Продолжая держать извивающуюся Энджи за руку, Безликий умудрился таки подняться на ноги и оттолкнуть от себя взбесившуюся девку. Продолжать драку он был не намерен. Залепив напоследок крепкую мужскую пощёчину, от чего девушке пришлось отшатнуться, что бы удержать равновесие, Безликий, повернувшись к ней спиной, самым широким своим шагом направился к отцу. Сейчас он был в настроении потребовать! Если уж не разрешение на свободу, так хоть на неприкосновенность он вырвет сегодня зубами, языком (не в том смысле) и даже цепями, если понадобится. Не победит, но хоть уважать себя заставит.

Но не тут то было. Энджи с победоносным кличем накинулась на Безликого со спины и со всей своей женской дури впилась ногтями в его нежное лицо. Не ожидав такого подвоха, Безликий взвыл и потерял видимость. Как назло в это время он как раз подошёл к лестнице и, как следствие, оступился. С охом и взвизгом фигурная конструкция из двух сенобитов полетела кувыркаться по лестнице.

Тем временем Пинхед мерил шагами коридор под комнатой многострадального Джозефа. Он давно понял, что настойчивость Безликого Убийцы, его самого многообещающего наследника на настоящий момент, вызвана более глубоким чувством, чем простая заинтересованность. Сенобиты влюбляются редко, но всё-таки влюбляются. И Пинхед не хотел, что бы его сын пострадал от разбитого сердца, ведь оно способно уничтожить любого. А этот коп мог просто использовать Безликого, что бы получить свободу. И Пинхед вот уже час пытался придумать по-настоящему действенный способ (пытки в таком деле не годятся), что бы выяснить истинные намерения этого чёртового копа. А мысль всё никак не шла, Пинхед был глубоко в ненастроение.

Закопавшись в своих мыслях так, что от задумчивости стал драть на себе булавки, он не заметил груду тел с визгами-писками катящуюся на него. Встреча произошла неожиданно для всех. Пинхед был погребён и распластан. Сверху на нём растянулся Безликий. Картину завершала Энджи, умудрившаяся связаться конечностями с обоими мужчинами. Апофеозом действительности стал злорадный смех Левиафана.

Пинхед только что не кипел. Мало того, что уронили, так ещё и эта чёртова ромбовидная сущность ржала над ними уже добрых две минуты. Если бы Левиафан был похож на человека, он бы наверняка валялся на полу на животе и стучал по нему кулачком в истерике. Вонзив цепи в обоих своих подчинённых и растащив их в разные стороны, Пинхед поднялся и окинул злобным взглядом провинившихся юнцов. Заметив разодранную рожу (именно рожа, так как по-другому эту часть тела сейчас назвать было нельзя) Безликого и наливающийся синяк на щеке фаворитки, архсенобит только и смог вымолвить со вздохом мрачной констатации факта:
- Опять поругались.
Инженер задумчиво потёр подбородок, волей случая освобождённый от булавок и изрёк: - Думаю несколько часов в карцере даст вам возможность выяснить отношения без причинения ненужного вреда окружающим.

Раздался стук одновременно упавших челюстей, оба шкодника не могли поверить в такое наказание.
- Но Господин... - жалобно начала Энджи со страдальческим выражением лица. Но Пинхэд которому были известны ее приемы лишь коротко отрезал.
- Ничего не желаю слушать.
- Пинхэд, разве можно так поступать со мной? - попытался взбунтоваться Безликий, но под тяжелым взглядом отца невольно присмирел. Время драк прошло - лучше быть покорностью.
Отобрав у сенобитов все имеющееся оружие, Архсенобит отправил нашкодивших в вышеупомянутый карцер. Сам же направился в сторону всё ещё ржущего Левиафана с уже новой мыслью, занимавшей всё его существо: что бы такого и куда сунуть этой штуке, что бы она прекратила ржать и желательно вращаться, а то морская болезнь скоро будет всем обеспечена.

И Безликий и Энджи полагали что сейчас их засунут в каменный сырой мешок... темницу каких полным полно в аду... каков же был их шок и недоумение когда они очутились... на зеленой цветущей полянке среди леса. Мило и беззаботно щебетали птички, по лазурному небосводу лениво плыли белые облака, витал нежный аромат цветов...
С хрустом отвалились челюсти двух незадачливых драчунов. Первым дар речи обрел Безликий, и то его голос был каким-то хриплым.
- Это... кхм... Это... это и есть карцер?....?! - слегка заикаясь, произнес он.
- Видимо да... - Энджи очумело смотрела на изумрудную траву под ногами.

Через некоторое время произошло то, что чуть было не стоило Безликому жизни, инфаркта, инсульта и прочих гадостей, вызываемых стрессами. Он чихнул. Ну чихнул и чихнул, скажете вы, что тут такого. Только вот незадача, у него не было носа. Каким образом произошло сие физиологическое действо осталось загадкой, только вот мышцы бровей неуклонно поползли вверх, а Энджи издала какой-то крякающий звук, странным образом напоминающий "ну ни хрена ж себе, что б меня камера трансформации превратила в гламурную блондинку"

Безликий стоял, держась за сердце левой рукой и ощупывая бугорок носа на наличие повреждений правой, но таковых не находилось. Рядом пролетела пичужка и наглым образом уселась на железные прутья Энджи, почистила пёрышки и начала петь песню.
- Это все из-за тебя, дебил безглазый! - зло прошипела Энджи и птичка, испугавшись, упорхнула к деревьям.
- Что? Да кто бы говорил шалава мелкая! - ответил тем же Безликий и стиснул кулаки.
- Я бы тебе посоветовала прикрыть пасть или же последнее что у тебя осталось! - девушка исподлобья посмотрела на него испепеляющим взглядом.
- У меня нет желания разговаривать с такой взвинченной стервой как ты... - сенобит горделиво поднял голову.
- Да-а-а? - театрально удивилась она. - В таком случае я не желаю тратить время на такого ебнутого на голову кастрата с дегенеративным уклоном.
Сказав это она развернулась на каблуках и пошла в лес... но едва она приблизилась к деревьям, то почувствовала что ложно-свободное пространство на самом деле ограничено - они могли любоваться чудесной лесной чащей но не могли выйти с маленькой полянки.

Чертыхнувшись и отвернувшись от Энджи, Безликий не заметил, как та упёрлась в стенку, а поскольку парень он был горячий, то он в стенку врезался. Мало ему было проблем с его... лицом, сперва там красовались следы от когтей этой мелкой, потом непонятно откуда взявшийся чих, теперь вот ещё по всей морде растечётся синяк приятного фиолетового оттенка. Схватившись за моську, Безликий взвыл и со всей дури долбанул по невидимому барьеру кулаком. Не самая умная мысль. Оторвав руку от лица, он зажал повреждённый (хорошо не сломанный) кулак и стал пританцовывать на месте, издавая непотребный звуки и непереводимый сенобитский фольклор.

Смотря на его стенания Энджи не удержалась и довольно хихинула. Затем все же подавила приступ смеха и уже с прежним оскорблено-надменным видом уселась в углу "комнаты примирения". Девушка демонстративно скрестила руки на груди и отвернула голову, прочь от Безликого.

Закончив брачный танец бабуина, Безликий бросил последний взгляд на Энджи. Проклял всё на свете, что не может выразить действительным взглядом всё, что он сейчас думает и чувствует, и мир сразу как-то потерялся. Он осунулся. Поляна больше не выглядела, как украденный кусочек рая в аду. Мир похолодел, потускнел.
- Да пошло оно всё, - не выдержал Безликий и скинул свою куртку и майку. Кинул под ближайшее дерево и развалился на зелёной траве, принимая солнечные ванны. Чего хотел добиться этим заточением его отче, он не знал и знать не хотел. Он подумал о близняшках и надеялся, что они составят на время компанию Джозефу, хотя бы просто через дверь, ведь он будет волноваться, что произошло с его Безликим, по крайней мере Без на это надеялся. Без... только трое во всём мире имели право так его звать. Он сорвал травинку и сунул её в рот, солнце слепило визор, но он не отводил лица и продолжал смотреть. Правой рукой Безликий дотронулся до кармана брюк, где покоился ключ от комнаты, от этого ощущения потеплело на сердце.

Энджи вдыхала аромат пыльцы, ощущала на коже дуновения теплого ветра и блики нежного света, и потихоньку начала остывать от гнева. По старой привычке она села дальше в тень, не позволяя солнцу достать ее... она помнила что загар ей не к лицу. Надоев смотреть на белые, лениво ползущие облака она украдкой покосилась на Безликого, находя этого "кастрата" довольно симпатичным.
«Да-а-а, а торс у него папочкин...» - подумала она, с присущей женской остротой взгляда подмечая каждую деталь... но тут же опомнилась. «Ой, что я думаю!.. Ну этого мужлана... забыла как он тебя обозвал?! Вот и нечего глазеть... а хотя плечи у него красивые...»

Безликий лежал неподвижно, перед взором уже проплывали весёлые радужные круги. Он чуть заметно улыбнулся. Захотелось засвистеть какую-нибудь песенку, но свист был ему не доступен. Тряхнув головой, он присел и поискал взглядом другую травинку. "Надо будет захватить с собой цветов, Джозеф порадуется, даже не смотря на то, что парень" - подумал он. Найдя то, что искал, сорвав и зажав в руках определённым образом, он дунул, извлекая странный мелодично-скрипуче-свистящий звук. Сыграть что-либо достойное на этом инструменте, конечно, не представлялось возможным, но нечто вроде чижика-пыжика получалось неплохо.

Молчание хоть и было расслабляющим но немного давило, особенно в такой приятной обстановке, хотелось поговорить о чем-нибудь светлом, приятном... Не думать больше ни о чем, забыть о том что было снаружи...
Первой решилась Энджи, деликатно кашлянув, она, сохраняя надменный, прямо королевский тон, как бы нехотя спросила.
- Почему ты так взбесился?
Безликий оторвался от своего занятия и посмотрел на Энджи. "Стройная, высокая, даже красивая, вот только до жути противная", - подумал он. Он некоторое время изучал её? Думая, стоит ли говорить правду или не стоит.
- Потому что он мой, - пошёл на компромиссный вариант ответа Безликий. Однако сказано было каким-то не слишком уверенным тоном. Сам Безликий всё ещё не понимал, как человек в здравом уме или без него вообще, может любить сенобита, тем более такого как он. Люди выбирают по внешности. Хотят смотреть в глаза, когда говорят. Хотят наслаждаться лёгкими прикосновениями губ, когда просят ласки. Шептать на ушко что-то заговорщическое. Но ничего из этого, Безликий предложить не мог, и это его смущало.
- А нельзя было раньше предупредить, а не врываться во время пытки с диким ором? - обиженно сказала девушка и потерла ссадину на щеке, - И почему мне никто ничего не сказал что этот полицейский твой?
- Вообще-то все знают, - недоумённо проговорил Безликий, - Я у Пинхеда уже три недели даже разрешение на свободное перемещение прошу.
- Тогда почему когда я спросила "а чей это человечек в камере наверху?" мне ответили "ничей, можешь идти пытать, вот тебе даже ключ от камеры, наслаждайся!"?! - Энджи возмущенно поставила руки в бока и поглядела на Безликого с негодованием... но уже более мягким, почти детским.

Безликий удивлённо воззрился на Энджи, хотя она и не поняла этого по его физиономии. Энджи неофитка и находится на верхних этажах ей пока что запрещено. Уточнять она могла только у жителя верха, не дура же, следовательно, Энджи обманули, и намеренно. Ключ... ключ Безликий ковал сам.
- Доктор! - выдохнул он, - тебе это сказал Доктор?
Он вспомнил, как тот крутился возле кузницы и наверняка каким-то способом смог восстановить ключ.
Аккуратно нарисованные брови Энджи удивленно поднялись.
- Да... Чаннерд дал мне ключ... И даже дорогу показал как дойти... - она злобно сузила глаза. - Вот скотина... Неспроста он мне показался подозрительно учтивым. Ну Чаннерд... ну спасибо за услугу... погоди доберусь до тебя хЕрург хренов...
- Ну уж нет, сперва я до него доберусь, вырву его печень, сожру, а сердце принесу на блюдечки Джозефу, пусть тоже порадуется, - прошипел Безликий и сжал кулаки в бессильной злобе.
Девушка заинтересовано наклонила голову вбок.
- Почему ты так заботишься об этом полицейском? Запрещаешь его трогать другим, охраняешь от посторонних... и там, в камере, ты ведь убил его, чтобы он не страдал больше... Зачем?
Безликий вздохнул взвешивая все за и против.
- Ну в конце концов, ты всё равно всё рано или поздно узнаешь. Такие слухи распространяются как лесной пожар, - он помолчал ещё немного, а затем на одном выдохе чётко произнёс, - я люблю его.

Безликий поспешно отвернулся и приготовился услышать едкие насмешки или еще хуже - издевательский хохот этой ведьмы... Но позади была тишина, словно неофитка испарилась.
Раздался легкий шорох травы, почти неотличимый от дуновения ветра и он почувствовал, как на его плечо легла мягкая женская рука.
- Извини... - осторожно шепнула Энджи. Она тихонько присела рядом и прежним слабым, слегка смущенным голосом продолжила. - Если бы я знала, я бы не посмела его тронуть... Я надеюсь, ты примешь мои извинения... - тут она почувствовала как краснеет и поспешно полезла в складки своей юбки. - Возьми. - Она протянула сенобиту сложный ключ от замка камеры. - Теперь твой Джозеф будет в безопасности.
Безликий второй раз за последние минут десять посмотрел на Энджи с удивлением.
- И что? Никаких насмешек, обвинений в слабости и прочего? - спросил он неуверенным голосом с нотками подозрения.
Энджи с улыбкой покачала головой. Безликий с задумчивостью потёр подбородок, затем почесал свою голую макушку и задумчиво закусил большой палец.
- Не спроста это, не спроста... Ответишь откровенностью на откровенность? - поинтересовался он у неё.
- Обещаешь никому не говорить? - сконфуженно спросила она, кокетливо теребя прутья.
Безликий утверждающе кивнул.
- В общем, я тоже... кое-кого люблю... а точнее... твоего отца. - Сказав это, Энджи залилась краской. Усилием воли ей удалось подавить вид скромной школьницы и взять себя в руки. - Да я знаю, это звучит смешно... и так тривиально... ученица влюбилась в учителя. Но... - она мечтательно вздохнула. - Это так волшебно снова любить... Я думаю ты понимаешь это.
Если бы он мог, то он бы удивлённо похлопал глазками.
- Если честно, - пробормотал он, - то не совсем, я ведь человеком не был, - выдал он как-то отрешённо. Ещё какое-то время они смотрели друг на друга, а затем Безликий просто напросто рассмеялся: громко, по-доброму и заразительно.
- Вот уж не думал, что у нас с тобой будет что-то общее, - смог он из себя выдавить.

Энджи кокетливо улыбнулась.
- Ну так что мои извинения приняты?
- Да... Ну и ты меня... извини за это... - Безликий коснулся все еще видного следа от удара на лице Энджи.
- Пустяки. - Шутливо отмахнулась она. - А не такая уж ты и сволочь оказывается...
- Да я вообще мировой парень, - всё ещё смеясь сказал он, - Впрочем, если можешь любить и понять, то и ты тоже, в смысле мировая девчонка.
- И ты совсем не против, что я пытаюсь приударить за твоим папочкой? Ты же раньше не особо-то радовался тому, что я у него в фаворитках...
- Это верно, но только потому, что не знал твоего к нему отношения. Все предыдущие, что мужчины, что женщины, хотели получить от него лишь силу, знания, но ничего не хотели дать взамен. Чёрствые, сухие, мёртвые. В них не было не грамма воображения, лишь чистый расчёт. Именно поэтому из них ни черта и не вышло. Только из Чаттерера. Он учился и практиковался с настоящим вдохновением. У тебя оно тоже есть, я признаю это. Мне нравятся твои работы.
Закончив эту тираду, он попытался улыбнуться, но вовремя спохватился, что бы не испортить этот хрупкий мир своим оскалом. Окончательно зардевшись Энджи, смущено захихикала, а затем неожиданно для Безликого обняла и чмокнула в щеку.

Безликий вздрогнул, как тогда, когда его в первый раз погладил Джозеф. Тогда всё закончилось довольно таки весело. Словно в ответ на эту ласку и воспоминание по его телу пробежала жаркая дрожь. Но Энджи, похоже, восприняла эту дрожь по своему, и когда его взгляд обратился к ней, то девушка была на грани гневной истерики, и, как минимум, готовилась залепить в Безликого хук справа.

Верность в понятии сенобитов не содержит в себе постельной моногамии.

Он протянул правую руку к Энджи и взял её за подбородок, она хотела вырваться, но он удержал её в таком положении и приблизил свои губы к её.
- Ты не так поняла мою дрожь, дорогая, - и впился в её губы. Поцелуй был страстным, требовательным, но руки Безликий всё ещё держал при себе, давая понять, что у неё есть выбор, ответить или нет. Если ответит, пути назад не будет.

Впрочем, и ей не хотелось отступать, она нежно коснулась исцарапанного ею же лица Безликого, и ее приятно удивила человеческая теплота кожи… Словно бабочка летящая на свет, она прильнула к нему, на его тепло, обдав его приятным холодом своих объятий. Она пахнет сладкой ванилью, и нежным ароматом разложения… Безликому определенно нравиться это сочетание, дразнящее и в тоже время успокаивающее, тоже самое, если ребенку сунут конфету. А что делают с конфетами? Правильно – облизывают. Черный горячий язык вылез на всю длину так неожиданно, что девушка едва не поперхнулась, ощутив нечто длинное и извивающееся в своей глотке. Если бы Безликий мог, он бы довольно улыбнулся при виде ее удивленных глаз. Плавно словно они растягивались вдвоем кусок жвачки, сенобит освободился от поцелуя при этом, продолжая языком исследовать рот неофитки. Его руки мертвой хваткой стиснули ее тело, заставляя подчиниться ему, Энджи послушно обмякла – роль "нижнего" ее вполне устраивала. Черный липкий язык спустился на шею оставляя за собой скользкий след… а затем довольно своевольно полез в вырез корсета, уж больно заманчиво выглядела приподнятая грудь, стянутая узким кожаным корсетом. Девушка тихонько ойкнула от постороннего гостя, но темп дыхания только возрос. Шустрые пальцы Безликого уже возились с многочисленными стежками и крючками корсета. Он тихо чертыхался, запутываясь в них, пока Энджи осторожно отстранила его, сказав, что она сама это сделает. Ей это удалось намного быстрее, и вскоре корсет на металлических вставках был отделен от ее хребта.

Безликий встал и потянул за собой Энджи. Отойдя от неё на несколько шагов, Безликий окинул её оценивающим взглядом, который Энджи поняла с первого раза, так как за этим взглядом сверху вниз следовала и голова её неожиданного любовника. На ней ещё оставалась длинная юбка в пол и он избавил её от этого ненужного в настоящий момент аксессуара. Вернувшись на прежнее место, он просто излучал собой дикую животную страсть. Высокий, поджарый, с широкими плечами, Безликий прекрасно подходил к предоставленному его взору наслаждению. Красивая, высокая грудь обнажена. Длинные ноги обрамлены чулками в мелкую соблазнительную сеточку и высокими сапогами на умопомрачительной шпильке. От возбуждения её кровь забегала быстрее и из под ошейника с двойными шипами внутрь и наружу выступили капли крови. Глаза лихорадочно блестели от возбуждения и горели ярким ониксом.
- Ты прекрасна, - прошептал он и медленно направился в сторону совершенства.
Подойдя к своему падшему ангелу вплотную, он обнял её за талию и крепко прижал так, что бы она смогла убедится в том, какое впечатление производит на Безликого самим фактом своего существования здесь и сейчас. Разгорячённая плоть давила на низ живота и вызывала в ней горячее желание убрать оставшуюся преграду между ними в виде хлопковых чёрных брюк Безликого.

Её руки потянулись к пряжке ремня, холодный металл ярко контрастировал с руками, которые от любовной лихорадки пылали огнём. Безликий обхватил рукой один из серебристо белых холмиков и его язык принялся выписывать узоры и играть с соском, который тут же отвердел. Движения её рук стали рваными, судорожными, теперь уже она не могла справиться со своим возбуждением. А Безликий продолжал ласкать её грудь, в то время как вторая рука уже подобралась к ранам на спине и его пальцы вонзились в оголенные нервы. Энджи выгнулась дугой от этой сладкой боли и протяжно застонала.
- Я знаю, тебе это нравится, - горячо шептал он её на ушко, в то время, как пальцы массировали оголенные позвонки.

От хлынувшего в кровь адреналина, она дёрнула ненавистный ремень и он разорвался пополам. Пуговица и молния были лишь глупой помехой, не способной сдержать страсть. Она резко ухватила Безликого за его восставший член и тот сдавленно вскрикнул.
- Что ж, извини меня за сегодняшнее необоснованное обвинение, - промурлыкала она, поглаживая головку большим пальцем.
- Сними их, я хочу увидеть тебя всего, - приказным и в то же время просящим тоном сказала она.
Безликий послушался и на время отстранился, Энджи почувствовала потерю, когда его руки ушли с её спины и груди. Она наблюдала, как он поспешно скидывает с себя остатки одежды и уже через несколько секунд стоял перед ней абсолютно обнажённым.
Она потянулась к нему, но он остановил её знаком.
- Нет, ангел, сперва ты.
Он аккуратным собственническим жестом заставил её лечь на бархатный ковёр поляны и навис над ней. Языком он умел пользоваться хорошо, что и собирался сейчас продемонстрировать свой молодой любовнице.

Сперва он наградил её поцелуем, глубоким и чувственным, исследую её рот и забавляясь с её языком, затем сумел проникнуть под ошейник и слегка разбередить раны. Спускаясь ниже, он обвил языком поочерёдно каждый из холмиков её груди, задержался на впадинке пупка, спустился ниже и слегка развёл руками её бёдра. Поиграв некоторое время с розовым бутоном, Безликий проник языком в её лоно, от чего Энджи выгнулась и застонала. Подобного ощущения она не испытывала ещё не разу. Когда тебя трахает нечто твёрдое и в то же самое время настолько гибкое, что способно пульсировать и извиваться внутри тебя, то это дарит неописуемое наслаждение. Руками он массировал её ноги, ягодицы, поглаживал бока, а она тем временем извивалась от безумных ощущений внутри неё. Вскоре, она практически перестала дышать, и из её горла вырвался сдавленный крик долгожданного оргазма.

Она тяжело дышала после пережитого, но Безликий не собирался на этом останавливаться. Теперь, когда девушка была горяча как никогда, он собирался и сам получить удовольствие.
- Ангел мой, ты же не хочешь оставить меня ни с чем после пережитого, - лукаво спросил он у неё. Она подняла затуманенные глаза и чуть заметно покачала головой. Он усмехнулся и начал переворачивать её. Она без сопротивления поддалась ему, и когда Безликий поднял её на колени, она сама ухватилась руками за траву, что бы быть более устойчивой. Безликий опустил руки ей на плечи и начал медленно гладить её по спине, по бокам. Пробежался порхающими движениями по животу, Энджи вновь начала ощущать нарастающее в ней возбуждение. Он собственническим жестом опустил руки на её ягодицы и погладил их круговыми движениями. Энджи думала, что вот сейчас, но вместо этого, руки вновь поползли вверх по её телу. Она застонала от недовольства и двинула бёдрами в нетерпении, Безликий хмыкнул и прислонился к ней, давая понять всё его желание. От этой близости Энджи задрожала, и именно этот момент Безликий выбрал, что бы войти в неё. Он вошёл сразу, весь, в такое подготовленное благодарное тело, Энджи вскрикнула и подалась навстречу его движению. Сперва он замер, привыкая к ощущениям, что бы сразу не оконфузится, а затем начал медленно двигаться. От таких медленных, мучительно-нежных движений Энджи возбуждалась только больше. Но теперь она уже не задыхалась, она стонала в полную силу, подбадривая тем самым любовника. Безликий добавил к ласкам руками свой язык, которым тревожил её обнажённый позвоночник. Ощущая одновременно и боль и ласку, Энджи начинала сходить с ума от удовольствия и подаваться на встречу Безликому всё с большей скоростью. Скоро они уже двигались с головокружительным ритмом и оба кричали от возбуждения. Перед самым финалом Безликий резко обвил языком её шею на подобие удавки и подтянул её им к себе. Девушка схватилась за язык, но ничуть не испугалась, совсем наоборот, для неё это стало последней каплей и с хрипящими звуками и именем Безликого на губах она испытала второй головокружительный оргазм за этот вечер. Безликий отстал от неё буквально на несколько яростных толчков и, сжав в своих объятиях, излился внутрь её горячего, пульсирующего тела.

Спрятав язык, Безликий аккуратно опустился на поляну, продолжая держать Энджи в объятиях, давая ей и себе возможность отойти от пережитого.

- Ну что, съел, о наш несокрушимый принц Боли? Говорил я тебе, что лишу тебя всего, что тебе так дорого. Твой дорогой сын и твоя обожаемая любовница наверняка уже уничтожили друг друга в этом карцере, так что единственное что выйдет оттуда это их кровоточащие ошметки! - Доктор Чаннерд скалился в улыбке и злобно веселился, глядя на Пинхеда. Он сидел в кресле каталке, и его руки постоянно дёргали колеса, отчего коляска как будто танцевала на месте.
Пинхед же со спокойствием колоса взирал на этот недоделанный обрубок, который после поражения оторвали от гигантской руки камеры трансформации, и поскольку сам он больше ходить не мог, пересадили в чёрное, шипастое нечто на колёсиках.
На самом деле он действительно волновался, карцер был настроен таким образом, что открывался только после заключения мира, но прошло уже больше трёх часов, а карцер был закрыт. Ребята действительно могли сильно покалечить друг друга даже голыми руками… Пин хмыкнул, вспоминая нрав Энджи и силу Безликого… Они могли натворить непоправимое… но почему-то интуиция подсказывала ему что все не так плохо как заливает этот докторишка.
- Любопытно, что же ты теперь будешь делать без своей нимфетки? Да, славная была кукла, не глупая, но наивная. Это будет сложно найти вторую такую… - лже-сочувственно продолжал Чаннерд. – А Безликий? О, какая потеря для ада! Мы лишились твоего драгоценного сынульки или же выкидыша камеры трансформации… Впрочем он и сенобитом не был, так – нечто среднее между человеком и нелюдем… Могу представить как ты уже скучаешь по нему – теперь некому будет быть на побегушках! – доктор захохотал крайне довольным смехом.
Пинхэд молчал, оглядывая его скучающим взглядом… он ждал.
- Что же ты молчишь, правитель? Или твое молчание это скорбь по ушедшим игрушкам?
- Нет, гнида, он молчит, потому что видит, что твои слова это бабский треп. - Раздался из-за спины Чанерда гневный голос определенно принадлежащий Безликому.

Улыбочка сошла с лица доктора как краска смываемая водой. Он боялся повернуться, ибо предполагал встретиться с лишенным глаз, но всевидящим лицом Безликого Убийцы.
- Так что советую тебе тоже прикрыть сральник, наш дорогой доктор, - не менее гневно прозвучал стальной голос Энджи. Худшие опасения Чаннерда оправдались - они помирились.
По мере того как доктор белел от страха, на лице у Пинхэда рождалась снисходительная улыбка. Он с приятной радостью внутри наблюдал как его любимцы, целые и невредимые, с
грацией хищников и сдержанностью палачей, медленно приближаются к Чаннерду с абсолютно явными намерениями разорвать того на сотни запчастей для камеры трансформации. Жаль только, что его потом опять соберут… но ведь этот момент можно оттянуть не так ли?

Пинхэд хотел уже развернуться и удалиться, чтобы предоставить детишкам вволю наиграться в патологоанатомов, но его взгляд мазнул сперва по букету цветов торчащих из-за пазухи
Безликого, и таких же цветов венком украшающих прутья на голове Энджи. Архсенобит благосклонно прикрыл веки - судя по всему, подписание мирного договора состоялось по всем правилам, а Джозеф получит сегодня свою порцию любви и заботы. Улыбка на его лице стала непозволительно довольной, и он удалился думать о вечном по направлению к Левиафану, издававшему какие-то звуки, подозрительно похожие на счастливые рыдания.